Via Combusta

Вообще красота, до жути. То есть, если сейчас пробежит мимо какой пацанёнок и прочертит гвоздём по борту этой уродливой колымаги, то сидящая в ней горилла даже ни на минуту не задумается, догонит и отметелит паренька до посинения, во внесудебном порядке, и сдерживаться не станет. А чтобы призвать этого орангутанга самого к ответу за изувеченный газон и загубленое деревце, надо сдержаться, собрать тьму народа, заставить их бросить свои дела, собрать кучу доказательств, потратить, страшно представить сколько, времени, представить эту кучу бумаг в суд и ещё и с риском проиграть? Да даже если выиграть, то что на выходе? Штраф? Нет. Штрафик? А мы точно так хотим жить?

Роман свирепел с каждой секундой таких размышлений всё больше и больше. Он что думает? Что вокруг мужиков нет, которые его, скотину, вразумить смогут? Да так, чтобы раз и навсегда? Но что с ним надо сделать? Набить морду? Так это тюрьма, в лучшем случае, условное. А потом ещё скажут, что у Смирнова снова рецидив, он уже на всех прохожих с кулаками бросается. Кому от этого будет легче? Ясное дело, что такой выплеск эмоций может испортить весь задуманный план Романа на корню. Так ещё эта тварь будет ржать на суде над Романом, после оглашения приговора. Но ведь делать-то что-то надо. И уж если сидеть, то за дело…

Роман, грозовой тучей, подошёл вплотную к водительской двери внедорожника. Ледяным сверлящим взглядом, исключающим любые добрые намерения, бывший майор стал смотреть на жующего бутерброд автовладельца. Водитель чёрного катафалка бросил косой взгляд на появившийся в окне силуэт и, было, отвернулся. Но, поняв, что за окном, так близко, что разве до стекла не достаёт, стоит полицейский в офицерской форме, он отложил бургер в сторону и кнопкой открыл окно.

– Тебе чего, дядь? – спросил Олег с набитым ртом.

– Я тебе сейчас прост… – Роман озверел от такого хамского приветствия и уже машинально потянулся к табельному оружию, но взял себя в руки. – Я тебе сейчас просто покажу, что ты, гнида, делаешь, – процедил он сквозь зубы, убирая руку с кобуры. – Выходи.

– С какой стати я должен выходить? – родил из себя невнятный страусиный ответ невыспавшийся и голодный Олег.

– С той стати, что я тебя пока прошу по-хорошему, – и, отступив шаг назад от двери, Роман всё так же грозно добавил. – Вылезай.

– Да что там такое случилось-то? – раздражённо выпалил Олег, вылезая из тёплого внедорожника.

– Ты знаешь, тут, как бы, целый комплекс проблем, – захлопнув со всей дури дверь машины за Олегом, прорычал ему Роман. – Здесь люди до тебя завезли землю, разбили газон, поставили бордюры, деревья посадили. Чтобы дети больные могли бегать тут и хоть немного, но радоваться, и на поправку идти быстрее, с божьей помощью. Хоть чуть-чуть быстрее, понимаешь? Или ты ни хера не понимаешь?!

– Слушай, командир, извини, всю ночь не спал, в реанимации сидел, – стал оправдываться Олег. – Только за кофе и пирожком успел сгонять. Просто не увидел, честное слово. Погода эта ещё, не пойми, то ли туман, то ли дым.

– Я сейчас, как раз, в реанимацию, командир, – язвительно парировал Роман. – Через час я буду проходить обратно. Ты понял, что тебе надо успеть сделать?

– Понял, товарищ капитан, – уже уважительно ответил Олег, понимая, что правда сейчас совсем не на его стороне. – Всё исправим. Мне здесь, похоже, ещё долго находиться придётся.

– В общем, парень, я тебя запомнил. Вернусь – проверю. Не будет результата – найду и накажу. Можешь даже не сомневаться, – с душой вложился в отповедь Роман и двинулся в сторону реанимационного корпуса. – И вонючку свою заглуши.

– Да понял я, понял, – нервно брякнул вслед уходящему следователю Олег. – Да что ж сегодня за день такой…

Меся подошвами густую дорожную слякоть и задаваясь вопросом, а правильно ли он поступил, что сдержался и не похоронил этого сукиного сына на им же изувеченном газоне, Роман, наконец-то, нашёл нужный корпус и двинулся к главному входу. Остановившись на лестнице, он стал хорошенько стучать ногами по ступенькам, так как надо было и грязь стряхнуть и дух перевести.