Via Combusta

Вот он. Вот же он, ответ на стоящий в голове вопрос! Только он не между отточенных по информационному посылу строчек предупреждающего о риске смертельной опасности от пребывания в метро текста. Он прямо в них. Написан там, шрифтом. Мелким. Мелким! Да таким мелким, что и не разберёшь. Тысячи людей туда за день пялятся от нечего делать, вглядываются, читают, пытаясь хоть как-то сосредоточиться в этом обволакивающем и пронизывающем шуме подземки, когда просто фоновом, а в часы пик – стискивающем виски гвалте сотен тысяч, если не миллионов, бормочущих, шепчущих, разговаривающих и орущих голосов. Спроси их, спроси этих читателей, что они смогли рассмотреть в этом тексте для себя полезного или хотя бы запоминающегося? Что осталось у них в голове от этой ценнейшей, хоть и втиснутой самым мелким из возможных шрифтов в программу оптимизации городских расходов, информации, грандиозной по своему жизнеспасительному значению? Что? Да ничего… Что тут, тупо, опасно. А в остальном? Пусто. Словно значения этим сведениям – около ноля. А автор фразы «метрополитен – это место повышенной опасности» будто бы и не спускался сюда никогда и не видел, как тут дела обстоят на самом-то деле. Так, по наитию писал.

Мелким. Незапоминающимся. Важным, наверное, для жизнеобеспечения общества, но на фиг никому при этом не нужным существом представлял себя прошлого Роман Константинович Смирнов. И не моргал. На него, нет, сквозь него, как сквозь этот мелкий плюгавенький шрифт, так же смотрели взгляды его знакомых, коллег, друзей, не в состоянии зацепиться там хоть за что-то значимое. И вроде бы, он так же, как и текст, служил для охраны общественного порядка. То есть, что-то важное и ценное должно было встречаться на пути этих блуждающих взглядов. А не встречалось. Или не цепляло. Потому что река большая, а щепка – мелкая. Настолько мелкая, внутри, в душе, настолько бесцельно плывущая, что, поди, разбери, что это там по воде перемещается. Может, там дерево ценных пород, кто спорит? А может, и каловые массы в окружении сточных вод. Для пущей уверенности лучше не заострять на ценных массах в мутной водичке никакого внимания. Нехай себе плывут. Главное, что в движутся в правильном направлении. В сторону слива.

И вот оно, сливное отверстие. Попав в него, Роман, хоть и поздно, но очухался. А очухавшись, так перепугался, что наконец-то добрался до внутреннего тревожного рычага и дёрнул стоп-кран, встав в узком горле слива как вкопанный и перегородив там всякое движение. Только теперь Роман не чувствовал себя маленьким. Совсем не чувствовал. Осознание катастрофы, понимание своей исключительной роли и ответственности в попытке если не спасти ситуацию, то хотя бы сделать всё, от себя зависящее, чтобы виновники происходящих драм получили сполна до последней капли, всё это так распирало Романа изнутри, что из мелкой беспомощной и неприметной щепки он превратился из себя в большущую, плотную, чуть не каменную, пробку. Пробку, которая встала колом поперёк слива и запечатала его напрочь. Роман ощущал, как копится давление за его плечами. И он понимал, что рано или поздно его вышибет из сливной горловины с бешеной скоростью. Но Роман настолько близко подошёл к краю и заглянул в бездну, что, похоже, потерял какой бы то ни было страх смерти и был готов стоять в этот момент до конца. А это и был конец, и больше его никак Роман назвать был не в состоянии. Отступать было некуда, тем более, накопившееся давление не только вышибет пробку, но и прочистит стенки слива. От этого значения пробка отдавала уже благородным металлическим блеском.

Одолеваемый своими новыми мыслями, молодой человек не сразу заметил, что между ним и мелким, наклеенным на стену, текстом возник мужчина, с седой, аккуратно подстриженной вокруг губ бородкой и затемнёнными очками. Мужчина пытался уместиться в узком проёме между поручнем и автоматической дверью, искоса и настороженно поглядывая на смотревшего ему в лицо остолбенелого следователя. Очнувшись и пару раз моргнув, Смирнов встретился взглядом с мужчиной, нахмурился и с проницательным режущим прищуром медленно отвёл взгляд, перейдя на освободившееся место у двери с обратной стороны вагона. Хотелось как-то переключиться, поэтому Роман, достав из внутреннего кармана небольшой, видавший виды, смартфон и подключившись к недавно появившемуся на городском транспорте бесплатному интернет-доступу, отправился на новостную ленту.