Via Combusta

А когда человеку чего-то жмёт, то по дороге это "чего-то" обязательно натрёт "где-то". А от такого поворота событий любой текст, положенный на бумагу даже самой профессиональной печатной машинкой, будет прихрамывать, сбиваться.

Это когда ты хочешь чего-то сказать, а сдерживаешься. Из тебя прёт, клокочет, а ты зубами скрипишь, но рот не разеваешь. Лучше промолчать. Вообще, в таких случаях, самое лучшее – промолчать.

И вот он, мой Рубикон, я в него прямо носом стою – дышу. Замер. И всё мне внутри говорит, что это тот самый случай, и лучше – промолчи. Закрой эту тему, сверни, пока дров не наломал. Ведь назад дороги уже не будет. Таким, как ты сейчас есть, ты обратно уже не вернёшься. Никто не возвращался, и тебе ничего не светит. Сорвёшься.

Ведь там, куда ты хочешь идти, грань тонкая, самая тонкая. По лезвию ходить придётся. А раз по лезвию, то это надо какое самообладание иметь и волю? А как знать здесь и сейчас, она есть у меня эта воля? Есть ли самообладание? Просто, если его потерять, нарушить баланс, зашататься, то как пить дать качнёт в сторону от нормали. И повествование твоё уже не сможет быть беспристрастным, в этом же вся суть. А тема очень опасная, описывать лучше объективно. В идеале, конечно, брать и медицинскими терминами это всё оформлять. Вроде как нейтрально, сухо, тогда спросу никакого. А вот теперь становится совсем не по себе, как представлю, что пишу про это что-нибудь в таком духе…

В общем, разум говорит, что тут должно быть беспристрастно. Капец. А сердцу куда в этот момент деваться? Там же жарко, дубасит так нормально. Оно требует дать оценку происходящему, либо осуждать, либо оправдывать. А именно так делать, как раз, ой как не хочется. Именно это-то и останавливает! Кто я такой? Нормальный вопрос, да? Уместный. Кто я такой, и какое право я имею судить, что хорошо, а что плохо, касательно тех нюансов, о которых далее должно пойти повествование. И не важно, что мы с вами на входе договорились, что все персонажи, вроде как, вымышленные. Ну хорошо, пусть так, раз договорились. Но это неправильно. Жизнь много сложнее, чем мы её можем себе представить. Много.

И вот как на качелях этот год. То подступлюсь, то по рукам себе бью. То снова примусь, и снова снимаю птенца на взлёте. Не просто это всё. Расшатанный.

Читал много. Кто как выходит из положения. Кто осуждая оправдывает, кто оправдывая осуждает. В общем, выкручивается наш брат-писатель в таких случаях, как только может. Лишь бы не соскочить на лезвие. Много читал. Многих читал, многих и посекло. Не удержались и они. Не по зубам оказался им этот камушек. Сколько живёт человек, а до сих пор не по зубам.

Это-то и останавливает, тема ведь деликатная. Очень тонкая, ранимая, зыбкая по всей бесконечной восприимчивой дистанции. Когда о женщинах пишешь, то лучше промолчать, ей-богу. Не писать. Потому что ЧТО мужчина может написать о женщинах? А главное – КАК? Что он вообще может в этом микрокосме понимать? Дано ли? Дано ли мужчине понять причины иных поступков, которые женщина сама до глубокой старости себе объяснить не сможет? Как об этом, вообще, можно писать что-то? А уж тем более "осуждать", даже если и в форме оправдания. Даст бог, родится когда такой мужчина, который сможет эти вопросы описывать правильно, к нему учиться пойду.

Если бы я и взялся за такое, чисто теоретически, если бы и стал давать собственную оценку и интерпретацию, то не смог бы по той стороне бритвы пройтись. Стороне осуждения. Не знаю, воспитан не так, наверное. И не простил бы себя никогда, ни за осуждение, ни даже за нейтральную позицию. О женщинах писать смог бы только пристрастно. Очень пристрастно, полностью оправдательно, потому что я не способен полностью этот мир понять, он скрыт от меня за семью печатями, он, тупо, другой.

Не воздержусь. Прокомментирую. Интерпретирую. Обрадуюсь или ужаснусь. Но всё равно – оправдаю. Понимаете? Оправдаю! А события-то дальше происходили разные, и такие, которым сложно вот так, с кондачка и наскока оценку дать. И что писать-то тогда? Какой смысл, если все дальнейшие решения я уже, на входе, сам себе оправдал, согласен я с ними был или нет? Понимал я их или нет? А самое-то главное, что может так случится, что кто-то это всё прочитает и сочтёт, что автор оправдал решения героинь с иронией, то есть не на самом деле. А на самом деле, он, скотина, посмехался. Аааааа! Чёрти что. Я уже измучился незнамо как. Хоть петлю на шею…

Глава 1.

Москва. Начало мая.

Где-то года три назад.

В часе-двух от сломанного шлагбаума.

Говорят, что дети сами выбирают своих родителей. Выбирают сами. И что это всё их осознанный выбор. А ещё говорят, что дети – это счастье большое, божья награда, прощение и благословение. И ещё божья просьба. Они верят нам, верят в нас, поэтому и приходят. Вот верят. До последнего верят, что ради них мы можем стать только лучше. А значит, Его просьба будет услышана…