Верум

– Хорошо, – соглашаюсь я, – я не видела тебя. А что ты делал там, если это, конечно, не секрет?

Он смотрит на меня в упор, из-за чего я почти жалею о том, что спросила об этом, но тут же отбрасываю чувство вины. Мне действительно интересно, что он там делал.

– Я не могу рассказать тебе это прямо сейчас, – отрезает он, его губы при этом так привлекательны, но тон, которым он это произносит, буквально убивает меня, – поверь мне, пока тебе это не нужно знать.

– Почему?

Он замолкает, а потом снова смотрит на меня, и его глаза полны искренности, открытости, и я точно вижу, что он мой.

– Это может убить тебя.

И он уходит, пряча в своих глазах миллионы загадок, а я остаюсь, теряясь в предположениях. Может быть, я уже мертва?

* * *

Я погружена в чтение книги в библиотеке, когда туда входит Сабина. В ее руках чашка горячего шоколада, от которой поднимается пар. Она ставит ее рядом со мной, а сама садится в ближайшее кресло.

– Дэр беспокоится за тебя, – сообщает она.

– Он сам вам это сказал? – спрашиваю я с сомнением, потому что он выглядел таким раздраженным во время нашего последнего разговора.

Она мотает головой:

– Нет. Но это сложно не заметить.

Я едва справляюсь с желанием закатить глаза.

– Вам не стоит переживать по этому поводу. Если бы он действительно тревожился за меня, то сообщил бы мне об этом.

Возможно.

Но, вероятно, я больше не могу заявлять об этом так уверенно.

– Не думаю, что он правда сказал бы тебе, – отвечает Сабина, – ты оттолкнула его. Он и понятия не имеет, как достучаться до тебя.

От этих слов боль внутри моей груди нарастает.

– Я не хочу говорить об этом, – сдержанно намекаю я.

Она кивает и меняет тему:

– Твоя бабушка уже знает, что ты решила поменять платье.

– А разве я скрывала это? – удивляюсь я. – Мне не понравилось то, которое выбрала она: смотрелось ужасно. Другой цвет подошел мне больше.

Сабина внимательно наблюдает за мной, ироничные искорки пляшут в ее глазах.

– Она это не одобрила, – сообщает Сабина, но почему-то мне кажется, что ей самой этот мой поступок показался правильным.

– Ты напоминаешь мне твою мать, – добавляет она.

– Все говорят мне об этом. Разве это плохо? – настойчиво спрашиваю я.

В ответ она улыбается.

– Нет, наоборот, это хорошо. Такая добрая, с огоньком любопытства. Надеюсь, Уитли не изменит тебя.

– Нет, этого не случится, – почти выкрикиваю я.

Сабина высоко поднимает голову, но ничего не говорит. Она просто смотрит в одно из окон, которыми обрамлен весь зал, и не двигается с места. Я гляжу на нее из-за верхушки своей книги.

– Вы хотели сказать мне что-то еще?

Я не хочу быть с ней грубой, но мне действительно нужна эта минутка одиночества, а что-то в этой женщине продолжает меня настораживать. Она разбирается во всем лучше, чем я… она знает Дэра лучше, чем я; боюсь, она даже меня саму знает лучше. Это выбивает из колеи.

Она поворачивается ко мне лицом, в ее взгляде мудрость всех пережитых ею лет, и я с трудом сдерживаю желание моргнуть.

– Нам нужно еще раз сделать расклад на тебя, – предлагает она.

На этот раз я все же моргаю, от чего она издает смешок.

– Не бойся, это не страшно, – убеждает меня она, – моя семья занимается этим сотни лет. Моя мать, мать моей матери, и ее мать тоже. И так до бесконечности.

– Только женщины? – интересуюсь я, мне становится любопытно.

Она кивает:

– Только женщины.

– Но почему?

Зачем я вообще спрашиваю? Ведь очевидно, что это все какая-то ерунда.

Но она не утруждает себя ответом.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – ловко меняет тему она.

Меня грызут сомнения. Неужели Дэр рассказал ей, что мне стало плохо той ночью?

– Да, – наконец нахожу в себе силы солгать я, – все в полном порядке.

– Нет проблем со сном? – продолжает она. – Ты хорошо спишь в последние дни?

Нет.

– Да, – опять вру я, – хорошо. Мне больше не нужен ваш чай.

Она снова улыбается, а ее зубы выглядят еще страшнее, чем обычно.

– Я не за этим тебя спросила. Если тебя мучает что-то… дай мне знать.

Мучает?

Она окидывает меня понимающим взглядом, прежде чем выходит из комнаты, и мне становится любопытно, что еще она обо мне знает, а также откуда ей это известно.

Я наблюдаю за тем, как она исчезает за дверью. Не так много времени проходит с момента, как она оставляет меня одну, когда я замечаю, что мурашки бегают по моей спине, руки полностью покрылись гусиной кожей, а волоски на шее встали дыбом.

Я потираю свои плечи, чтобы избавиться от этого ощущения, и спешу поскорее вернуться в свою безопасную комнату.

Больше никто не увидит меня.

Я невидимка.

Здесь только моя простыня, кровь и вода.

И камни, и мхи, и песок.

ПосмотритеНаМеняПосмотритеНаМеняПосмотритеНаМеня.

Но никто не смотрит.

Все снуют вокруг, туда и обратно, их лица расплываются, превращаясь в смазанную белую линию.