Век Филарета

   А надо было жить. Надо было обеспечивать мать и сестер, заработать денег себе на сапоги и новую поддевку, на починку прохудившейся крыши, и пришлось вернуться к лекарским за­нятиям. В соседнем Арзамасе он скоро набрал изрядную прак­тику. Все знали, что диплома у него нет, но лечит правильно. Как-то барыня Ольга Васильевна Стрйгалева попросила его посмотреть прихворнувшую городскую блаженную Елену Афа­насьевну. Почему-то Ольга Васильевна особенно привечала княжеского лекаренка, беседовала о книгах, читанных Андреем в княжеской библиотеке, рассказывала о себе, об арзамасской жизни, изнанки которой Андрей знать не мог. Юношу при­влекали в барыне сердечная доброта, без малейшей примеси высокомерия, к чему он был крайне чувствителен, и неясная тяга к новому.

   Стригалева подвезла Андрея до домика блаженной на окраине города. Вошли вместе. Андрей увидел сидящую в углу под образами старуху с удивительно чистыми голубыми глазами, смотревшими как бы и на вошедших и поверх них.

   — Здравствуй, матушка,— ласково заговорила старуха.— Это кто с тобой?

   — Это, Еленушка, доктор молодой. Полечит тебя.

    — Хорош паренек, да одежу нужно подлиннее... до самых-до пяток!

   От лекарств старуха отказалась, и Андрей вышел несколько обескураженный.

   - Ольга Васильевна, что она сказала про мою одежду? Я не понял,— обратился он к барыне.

  — Андрей, я сама над этим думаю,— отвечала Стригалева.—  У Еленушки всякое слово неспроста.

   Андрею казалось, что ему просто везет на счастливые встречи и добрых людей. Ольга Васильевна взялась опекать его без определённой цели, утоляя свое неизрасходованное материнское чувство и наставляя на духовный путь. Андрей не подозревал,  арзамасская помещица находится в тайном постриге.

   В долгих беседах с ней, в чтении даваемых ею духовных и святоотеческих книг, о которых он ранее и не знал, открывались ему неведомые ранее понятия. Утверждение в том, что все истенное и важное в жизни исходит от Бога и ведет к Богу, все же остальное суета сует, пришло к нему вдруг, и разом исчезли все мучительные сомнении.

   Деятельный характер Андрея  не позволял просто тихо радоваться обретённому сокровищу веры, требовалось теперь же, немедленно начать жить по новому укладу, к которому все подводило его. Он решил пойти в монахи.

   Дело оказалось очень и очень непростым. Начать с того, что нельзя было уйти из Лыскона — Медведев не имел вида на жительство, а в уездной канцелярии выяснилось, что он даже незаписан в последнюю ревизию. Не было бумаг, подтверждающих существование на белом свете Андрея Гавриловича Медведева. Ко всему, вольная его назывного отца оставалась в конторе князя, и пропади она, Андрей оказывался крепостным.

   Приехавший по весне князь (Анну он оставил в Москве под присмотром многочисленных тетушек) над Андреем посмеялся. Он будто обрадовался возможности подчинить своей воле непокорного юношу, отказывавшегося признавать себя его сыном, а его - отцом. Князь хотел только добра, но так, как он это понимал. Он манил Петербургским или Казанским университетом,  обещал твёрдое годичное содержание, а в дальнейшем полную помощь в обустройстве.

   - Мне всё это не нужно! —твердил Андрей.

   - Скуфья тебе  нужна?  Квас с капустой?  — разъярился князь. – Мало ли я тебе сделал добра, почему не хочешь послушать меня?

   — За добро спасибо, ваша светлость, но того, что вы сделали, простить не могу. И не смогу никогда!

   — Так знай, что вольная твоя сгорела! В солдаты отдам завтра же! Завтра же! Негодяй!

  Глава 4

АРХИЕРЕЙ

   1816 год начался для архимандрита Филарета печально. Отец давно болел, ослабла надежда на то, что скоро может подняться, но Филарет в частых молитвах просил и просил Господа о да­ровании здравия протоиерею Михаилу. Вдруг как-то в полуночную свою молитву он, сам не ожидая, произнес после прошения о здравии: «...но да будет воля Твоя, Господи!» И нечто неясное и в то же время вполне определенное посетило душу его и при­уготовило к принятию скорбной вести.

   Брату Никите он написал: «...Нельзя быть без. печали, но предаваться ей не должно. Бог есть Отец всех, имеет ли кто или не имеет отца на земле. У Него все живы. Чего недостает тому для утешения, кто имеет Отцом Бога? Надо только, чтобы мы старались быть истинными Его детьми, чрез веру в Него и чрез исполнение заповедей Его. Вот неисчерпаемый источник утеше­ний».

   И все же ныло у самого сердце от невосполнимости утраты, от невозможности посоветоваться и услышать отцовское внуше­ние, хотя бы и не был с ним согласен, повиниться перед отцом, ибо все сыновья только после рокового мига сознают, в чем и когда остались виноваты перед родителями.

   В письмах он утешал мать, сам черпая утешение в уповании на волю Божию, в вере в неминуемое свидание в мире ином, когда вновь позовет его батюшка: «Голубь мой ласковый, иди ко мне!»

   Испытание было послано Филарету будто для того, чтобы укрепить его перед важным рубежом. Он с головой ушел в дела академии, подготовку издания своего учебного курса церковной истории, по поручению государя руководил работами по переводу Священного Писания на русский язык.