Век Филарета

   Князь Александр Николаевич, у которого уже не было секретов от отца Филарета, ему первому открыл в феврале 1816 года волю императора, пожелавшего доставить и россиянам способ читать слово Божие на природном своем языке. Это было то самое, чего

страстно желал сам Филарет, и неудивительно, что в созданном высшем переводном комитете он играл ведущую роль.

   По его предложению начали дело с перевода Евангелий. Филарет еженедельно докладывал в комитете о ходе работ, защищал исправления от придирок архиепископа Серафима Глаголевского и архиепископа Михаила Десницкого, от замечаний Лабзина и нового голицынского работника Попова. Он же наблюдал за печатанием, вычитывая вечерами гранки и корректурные листы. Работали несколько человек. Евангелие от Марка переводил ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии архимандрит Поликарп Гайтанников; Евангелие от Матфея — отец Герасим Павский; Евангелие от Луки —архимандрит Моисей, ректор киев­ский семинарии.

   Сам Дроздов взялся за перевод Евангелия от Иоанна, видевшегося ему особенно важным и трудным для передачи на русском. Любимый ученик Господа апостол Иоанн не просто дополнял фактами уже имевшиеся описания жизни Спасителя, но и освещал искупительное значение Его миссии на земле. Передать сие требовалось с древнегреческого новым слогом русского языка, однако не столь легковесно, как сочинения новейших литераторов Батюшкова или Карамзина.

   Теперь новый источник радости возник для Филарета. Во время богослужения он смотрел на молящихся с предвкушением того счастия, которое они обретут в чтении Божьего Слова. При поездках по городу он оглядывал спешащую деловую петербургскую толпу, думая все о том же, как вдруг приблизится к ним Слово и просветит души и сердца их. Приходила подчас мысль, что, быть может, это и есть то главное дело, для совершения коего он появился на свет. Мысль сия придавала новые силы и воодушевляла безмерно.

    Немало времени отнимали, правда, консисторские заботы, текучка епархиальной жизни с неизбежными разводами и сомнительными браками мирян, перемещениями, спорами и провинностями священнослужителей. Филарет работал, не поднимая головы.

    - Гляжу я на тебя и удивляюсь,— признался как-то его друг, архимандрит Иннокентий Смирнов.— Когда у тебя времени достаёт писать проповеди?

   - Майские ночи короткие,— улыбнулся Филарет.— Ты, брат, не мог бы меня одолжить деньгами?

   —  Неужто недостает? — поразился Иннокентий.— Куда ж ты их деваеш?

   —   Матери посылаю, сестрам, племянникам в Москву,— нехотя объяснил  Филарет.

— Иной раз в академии нужда какая откроется— Так по мелочам все жалованье и утечет. А тут прачкам надо платить и переписчикам... Так дашь?

   — Тебе и архиерейского жалованья хватать не будет,— сказал Иннокентий, доставая кошелек.

   Слово было сказано. А на следующий день архимандрит Фи­ларет посетил митрополита Амвросия вместе с другими настав­никами академии. Только что в соборе был отслужен благодар­ственный молебен по случаю окончания второго курса и работ­ники на ниве духовного просвещения ожидали архипастырского благословения на отдых. Настроение у всех было приподнятое, и никто, кроме Филарета, не обратил внимания на некоторую

стесненность владыки.

Побеседовав с профессорами, Амвросий отпустил их, а Фи­ларета оставил.

   — Посмотри, что я пишу! — кивнул владыка на стол. Филарет подошел и опустил глаза на большой лист бумаги.

То было представление о поставлении архимандрита Филарета Дроздова во епископы.

   Он предполагал такое, но не так скоро и не таким образом; Митрополит смотрел на него с ожиданием.

   — Ваше высокопреосвященство, если вы хотите иметь меня орудием своих действий, если я вам угоден, да будет воля ваша. Если же хотите наградить меня епископством, то это не награда, а подвиг. Наградами же я почтен превыше моих заслуг.

   — Ну, уж это не твое дело,— отрезал митрополит.— Можно было бы и подождать, кабы не тяготы мои... Тебе первому говорю: скоро подам государю прошение об увольнении на покой. Молчи!.. Слышал небось, как пересуживали мою промашку? Я ведь взял горностай, бывший на погребальном покрове императорской до­чери, дабы не испортился он в сундуках. Государю донесли, что, дескать, митрополит на старости лет роскошествует, отделал об­лачение царским горностаем... И всего-то раз на Крещение вышел с ним, а поди ж ты... С князем я объяснился, да чувствую, неугоден стал. Придет на мое место Михаил или Серафим, полагаю, что первый все же, так вот и хочу укрепить твое положение. Михаил из московских, да кто знает...

   Большие дела скоро не делаются. Спустя более года, 5 августа 1817 года в Троицком соборе лавры проходила хиротония архи­мандрита Филарета во епископа ревельского. Участвовали в ней митрополит Амвросий, архиепископ черниговский Михаил и ар­хиепископ тверской Серафим. Посмотреть на редкую церемонию собралось немало жителей Петербурга, однако царских особ не было.