Век Филарета

    Экзальтированная дама при всей своей взбалмошности была расчетлива. Тщеславное намерение покорить своей воле спасителя Европы побудило ее составить хитрый план. Стурдзе ушло не­сколько писем, в которых Крюднер то обещала скоро прибыть ко двору, то переносила дату приезда, однако в каждом письме содержалось некое неясное пророчество о венценосном северном властелине.

   Немудрено, что Александр Павлович часто слышал о Крюднер, думал о ней и желал с нею встретиться. На пути из Вены в Гейдельберг он как раз читал одно из ее писем, адресованное Стурдзе. В Гейдельберге разместили его в доме бургомистра, в убранстве которого странно сочетались мещанские потуги на рос­кошь и скромная простота.

   Однажды вечером он сидел у камина в небольшой зале, иг­равшей роль столовой и гостиной.

   Приятно было смотреть на оранжево-малиновые угли и думать о разном. Слух у государя был тугой, и он не услышал, как от­крылась дверь. Внезапно перед ним возникла, будто видение, дама в темном платье с молитвенно сложенными на груди руками.

   — О, государь!

   — Кто вы, мадам? Как и зачем проникли ко мне? — вскочил царь.

   — Мое имя, возможно, небезызвестно вам: баронесса Крюднер.

   — Это удивительно! — растерялся Александр Павлович,— Вы не поверите, но я только сейчас вспоминал ваше предсказание относительно Бонапарта, что его возрожденная империя долго не проживет.

   — Я оказалась права, ваше величество! Указание на это я нашла и Священном Писании.

   —  Но садитесь, прошу вас. Не желаете ли перекусить с дороги?

   —  Нет, нет! Я осмелилась прийти к вам только потому, что необходимо передать вашему величеству некоторые истины. И я тут же уйду! Я никогда не осмелюсь отнимать драгоценное время императора... но дайте мне только час! Всего один час!

   —  Помилуйте! Я так долго ожидал вашего приезда, что просто не отпущу вас, пока мы не наговоримся.

   Александр Павлович позвонил и приказал лакею приготовить ужин па двоих. Ему так хотелось открыть свою душу, услышать слова утешения, вслух поразмышлять над загадками Писания, что появление баронессы он воспринял как подарок Провидения.

   Беседа их длилась за полночь, и ужином Крюднер не пренебрегла. Александр Павлович рассказал, что считает особым милосердием Божиим обретенные склонность и привычку к чтению Библии. Теперь каждый день, каковы бы ни были его занятия,  он читает по три главы: одну из Пророков, одну из Евангелия, одну из посланий Апостольских.

   - Даже при громе пушечных выстрелов я не оставлял своего обычного чтения.

   - Но важно, как и зачем, с какой целью вы читаете,— поучающее сказала Крюднер.

   - Конечно, баронесса. В Слове Божием я вижу основу и опору веры, а в вере – единственный закон, с которым должны сообразовываться в своей жизни люди и народы.

   - Ах, как это умилительно — такое смирение государя, перед которым трепещет вся Европа!..

   Александр Павлович паял со стола книжку небольшого формата.

   - Вот извольте видеть, баронесса, прислал мне Родион  Кошелев книгу, переведённуюЛабзиным: «Облако над святилищем, или Нечто такое, о чем гордая философия и грезить не смеет». Название длинно и темно, да и содержание такое же. Право, я два раза принимался читать, но через десять страниц забываю, и чем идёт речь.KNitti А расхваливают книгу наперехлест!.. Мне Стурдза  говорила, что вы весьма сведущи в тонких вопросах. Так не могли бы растолковать в чем тут смысл?

   Баронесса с почтительной миной слушала императора. Худое, бледное лицо и морщинистые руки выдавали ее возраст, но глаза Крюднер светились энергией и напором.

   -Книга мне известна, но боюсь, пришел час ваших занятий...

   -Прошу вас не беспокоиться!

   -Немало людей, ваше величество, пытается понять истину христианства, следуя узким путем формальности, то чувственно-обрядовой, чем отличается греческая церковь, то схоластически-рассудочной, как это мы видим у католиков. Но важно не внешнее, а внутреннее постижение...

   Крюднер еще долго и многословно толковала ему премудрости мистического понимания христианства, потом они вместе читали Библию и молились рядом. Следующий вечер был проведен так же, а по приезде во вторично освобожденный от Наполеона Париж государь пригласил баронессу поселиться рядом с Елисейским дворцом, где король отвел ему резиденцию.

   Спустя месяц Александр Павлович стал незаметно охладевать к Крюднер, впрочем, не сомневаясь в тонкости ее ума и искрен­ности веры. Но долгие часы чтений и разговоров никак не могли принести покой его душе, будто он пытался утолить жажду из пустого сосуда. Гордым победителем, но со смутой в душе вернулся государь в Петербург в декабре 1815 года.

Глава 3

ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ