Ведьма-хранительница

Вместо ответа вампир начал раздеваться. Орсана не сразу сообразила, насколько далеко он намерен зайти, и вид голого мужчины застал её врасплох. Смущённо охнув и густо покраснев, она несколько запоздало отвела глаза, я же привычно подхватила сброшенную одежду. Орсану ожидало очередное потрясение: Ролар расправил чёрные нетопыриные крылья, казавшиеся огромными по сравнению с телом, опустился на одно колено и сомкнул крылья над головой. На трансформацию ушло не больше минуты, серый волк энергично встряхнулся и рысцой углубился в лес, обнюхивая землю.

— С ума сойти! — Орсана переложила меч в левую руку. Кончик лезвия предательски дрожал. — Вот уж точно — лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Вольха, почему ты не предупредила, что вампиры сначала… раздеваются?

— А что в этом такого? Голый мужчина — он голый мужчина и есть, вампир там, тролль, эльф, гном, человек или… Слушай, Орсана, ты краснеешь точь-в-точь как благородная девица, воспитанная в женском монастыре! Можно подумать, в вашей деревне не было ни одной мужской бани со щелью между ставнями.

— За кого ты меня принимаешь? — не слишком убедительно возмутилась Орсана.

— Да уж точно не за селянскую дочку. Деревенские ребятишки с пятилетнего возраста совершенно точно знают, откуда берутся цыплята, щенки и прочая живность, помогают матери стирать и готовить, не обращают внимание на пиявок, слыхом не слыхивали об эльфийских сырах и под любыми предлогами увиливают от храмовой школы. Дальше продолжать? Выдумай легенду подостовернее. Например, о королевской дочке от первого брака, которую надумала сжить со свету злая мачеха. Конечно, ты не потерпела такого произвола и, удалившись в глухой горный храм, под чутким руководством боевых отшельниц прилежно изучала искусство ближнего и дальнего боя, постясь по пятницам и медитируя по субботам. Три долгих года ты совершенствовала своё тело и разум, всё это время вынашивая планы о мести, и наконец час пробил. Тёмной весенней ночью ты вернулась в замок и изощрённо прикончила коварную мачеху — после долгой разъяснительной беседы, в ходе которой ты прилежно перечислила гнусной тётке все её злодеяния, прошлые, настоящие и будущие. Понимая, что эта милая шалость не сойдёт тебе с рук, ты сбежала из замка, прихватив с собой уши этой нехорошей женщины…

— Зачем мне её уши?! — ошеломлённо возопила девушка.

— А я откуда знаю? В качестве трофея. На память. Чтобы на досуге выколупать золотые серьги.

— Вольха, что за бред ты несёшь?

— Да уж не бóльший, чем душещипательная история о бедной селянской девушке, покинувшей отчий дом в поисках лучшей доли. Мне-то что, меня мало волнует, кто ты и откуда, но будь осторожнее в разговорах с другими людьми… и вампирами. Тебя запросто могут поймать на слове.

Именно такой реакции я ожидала, когда впервые рассказывала Орсане о вампирах. Весь её облик — опущенная голова, бегающие глаза, нервно теребящие косу пальцы — выдавал страстное желание оказаться подальше от меня, причём как можно быстрее.

Я и сама не хотела поднимать, а тем более продолжать эту тему. В конце концов, друзья — они на то и друзья, чтобы не лезть в душу. Я всего лишь указала Орсане на слабые места её легенды, дабы в будущем ей удалось избежать подобных ошибок.

Наконец подруга глубоко вздохнула, отбросила за спину разлохмаченную косу, подняла глаза и расправила плечи.

— Ты права, — выпалила она, стараясь как можно быстрее сбросить с души намозоливший камень. — Я действительно сбежала из дома. Но мачехины уши тут совершенно ни при чем. Мои мать и отец до сих пор живы и нежно любят друг друга, но они решительно против моей службы в Легионе. Отец, потомственный вояка, обучал меня ратному делу с раннего детства — как я теперь понимаю, просто для забавы. Братьев у меня не было, а маленькие девочки ничем не отличаются от маленьких мальчиков, они с таким же восторгом играют с родителями во взрослые игры. В наших краях принято иметь много детей; мать, едва пережившая первые роды, чувствовала себя виноватой и не мешала нашим тренировкам. Когда папа наконец сообразил, что девушкам больше пристало шить, готовить, создавать домашний уют и рожать детей, было поздно. Меня уже не интересовали прелести семейной жизни. Я хотела странствовать, драться, совершать подвиги и спасать прекрасных принцев от кровожадных драконов, а тут — нате вам, кто бы мог подумать! — я случайно узнаю, что вскорости по мою душу начнут съезжаться женихи, дабы я как можно скорее подарила отцу долгожданного отпрыска мужского пола, которому суждено и дальше прославлять наш род на поле брани. Я почувствовала себя… породистой кобылой, которая обречена всю жизнь простоять в стойле только потому, что её жеребята ценятся на вес золота.

— И ты сбежала, — докончила я.

— А что бы ты сделала на моём месте?