Ведьма-хранительница

— Один из предков Лереены подобным образом спас жизнь тогдашнему правителю Ясневого Града, не поладившему с бешеной рысью, и благодарные эльфы выстроили вампирам новое святилище для Круга. Раньше Арлисские Повелители проводили обряд в пещере наподобие догевской, и во время паводков её частенько затапливало. Но эльф не стал Хранителем. Его раны благополучно зажили, однако трансформация не началась, и я был твёрдо уверен, что все остальные расы невосприимчивы к нашей крови. Она действует всего несколько минут, потом разрушается, и я хотел убедиться, что рана успела полностью зажить и со временем её края не начнут расходиться. Ты бы видела себя со стороны, монстр разворотил тебе половину грудной клетки! Келла и Старейшины знали, что на самом деле произошло той ночью. Они видели — мой реар исчез, но были уверены, что я его просто выбросил. Всё заставляли меня обзавестись новым… Представь, как я изумился и растерялся, когда приехал в Стармин на стрельбища и с порога увидел у тебя несомненные признаки Хранительницы! Я по-прежнему мог читать твои мысли, хотя реару полагалось бы их скрывать — не будь между нами невидимой связи. Но тогда мне было не до откровений, потом всё как-то не подворачивалось случая, а в этом году у тебя начались выпускные экзамены, и я решил — потерплю ещё пару месяцев, пусть Вольха получит свой диплом с отличием, она его заслужила. У Повелителя не может быть двух Хранителей одновременно; как только я завёл бы себе новый реар, ты постепенно снова стала бы обычным человеком. И обычной ведьмой, ведь твои магические способности тоже пошли бы на спад. Не исчезли, разумеется, а вернулись в норму.

— Выходит, я сжульничала на экзамене? — огорчилась я, до сих пор слушавшая рассказ Лёна с крытым ртом.

— Вовсе нет. Ты знаешь все заклинания и умеешь их применять, а каким источником силы при этом пользуешься, особой роли не играет. Ты же сама рассказывала, что даже архимаги обвешиваются артефактами-накопителями, ибо для некоторых заклятий, как ни крути, собственных сил не хватает.

— М-м-м-м… — я, сгорая от стыда, уткнулась лицом в ладони. — Лён, ты прав — я паршивая, неблагодарная ведьма… Ты спас мне жизнь, а я леший знает что себе надумала, набросилась на тебя, толком не разобравшись…

— Брось. Мы уже квиты, — Лён осторожно развёл мои руки. — Кстати, Верховная Догевская Ведьма, чем ты в первую очередь займёшься на своей новой должности?

— Ну… — я неопределённо кашлянула, пытаясь выровнять дыхание и не шмыгнуть носом. — Пожалуй, подам заявление о переводе на полставки.

— Это ещё зачем? — опешил Лён.

— А мне понравилось быть просто ведьмой. Полагаю, ты не станешь возражать, если несколько месяцев в году я буду поднабираться опыта на трактах?

— И долгими зимними вечерами писать мемуары о своих подвигах? — рассмеялся вампир.

— Почему бы и нет? Не совершу, так придумаю! На менестрелей и летописцев полагаться нельзя — либо забудут, либо так ославят, что лучше бы забыли. Пусти-ка… — я высвободилась из его объятий и пошла к реке, вернее, к темнеющим поодаль лознякам.

— Что, отправляешься на поиски подвигов прямо сейчас? — иронично поинтересовался Лён, слишком хорошо зная меня, а значит, и ответ.

— Нет… в кустики схожу, раз уж проснулась, — смущенно призналась я.

— Погоди, я с тобой!

Вампир догнал меня, и мы вместе вышли на берег. Возле самых лозняков Лён ехидно скомандовал: «Вампиры налево, ведьмы направо!». Я повернулась было к нему спиной, собираясь скромненько отбыть в указанном направлении, но не выдержала. Остановилась, зажмурила глаза и отважилась наконец задать вопрос, мучивший меня всю неделю:

— Лён?

— Что? — преувеличенно бодро откликнулся он.

— Ты сказал, что не выбрал бы меня Хранительницей… правильно, она из меня вышла никудышная… даже двух слов связать не смогла… но ты всё-таки вернулся. Почему?

Тишина затянулась надолго. Он не отвечал и не уходил, словно боялся ответа больше, чем я — вопроса.

— Вольха?

— Д-да? — чуть слышно выдавила я.

— Потому что я тоже тебя люблю.

И мы разошлись в разные стороны, одинаково ошеломлённые и не знающие, что говорить и делать дальше.

Но уверенные, что как-нибудь разберёмся.

…И нас ничуть не огорчало, что наша история не войдёт в легенды…