В полночь упадет звезда

– Родных я повидала и назад приехала. Госпожа моя велела мне в Ярилки здесь быть и ее встретить. Так она прибыла?

– Приехала уж дней шесть или семь как. Девки мои ее повели всевед-траву искать.

– Где это? – Горыня и обрадовалась, что Брюнхильд явилась, как было условлено, и взволновалась, успеет ли сыскать. – Где они всевед-траву ищут?

– А в ельнике. Где она растет.

– Как туда пройти?

– А вот ступай… – веточкой полыни боярыня показала вдоль луга, – вон за теми кустами будет одна тропка… Первушка! – окликнула она пробегавшего мимо мальчонку лет десяти. – Погоди. Проводи княжны девушку в ельник, где всевед-трава растет.

– Где лисички берем? – Первушка остановился и в изумлении уставился на Горыню. – Ой, вот чуда…

– Сам чуда. Проводи меня до всевед-травы, не бойся, – Горыня улыбнулась по возможности безобидно.

– Только я в лес не пойду!

– Покажи мне дорогу, а в лесу ты мне не надобен.

Первушка пустился бежать, как будто за ним гнались, так что Горыня и Верес едва поспевали. По пути удачно наткнулись на Кликуна – то есть Миляту, – а Стеню Синицу увидели у самой тропы: пройдясь меж пляшущих кругов, он направлялся к березам. Следуя за мальчишкой, пробежали через рощу и увидели ельник.

– Вот там. Я пошел.

Первушка исчез, будто сквозь землю провалился – все-таки опасался, что провожает русалку.

– Идемте-ка цепью, – предложила Горыня. – Тут следов не видно.

– А кто найдет, как даст знать?

– Волком взвыть, – по старой привычке предложил Милята.

– Напугаешь всех, побегут из лесу, как мураши, все игрище перебаламутят.

– Ну, коростелем. Три раза.

Они вошли в лес и рассыпались цепью, будто собирались искать грибы. Горыня почти сразу потеряла своих спутников из вида: они умели передвигаться бесшумно и незаметно. Сама она этому искусству не обучалась, но старалась выбирать путь, чтобы не наступать на сухие сучья и поменьше задевать одеждой за кусты. Постоянно озираясь, она осторожно прошла шагов сто, но нигде не увидела никакого движения.

Идти нужно туда, где больше папоротника. Но он тут везде! Горыня огляделась, повсюду замечая перистые зеленые хвосты. Если девки ищут всевед-траву, они затаились и сидят тихо. Только сами себя выдадут с перепугу, если ее увидят. Может, просто позвать Брюнхильд по имени? От нее-то таиться нечего.

Горыня уже хотела так и сделать, как услышала неподалеку тихий свист. Обернулась и двинулась в ту сторону. Вскоре увидела, как ей машет рукой Милята Кликун. Подошла.

– Нашли мы твоих девок, – шепнул он. – Одна рослая, коса золотая, одета богато – видно, та самая.

– Где?

– Вон туда, еще шагов сто, там будет поляна с папоротником, они на бревне сидят. Четыре головы всего.

– Ваши где?

– Мы тут еще кое-кого выследили.

– Кого?

– Кажись, это Лунава и есть. Верес ее со спины вроде признал. Мы за нею и пошли, а уж она нас к той поляне вывела. Сейчас он ее перехватит, а меня к тебе послал.

– Вот это да! – шепотом охнула Горыня. – Все здесь, кагана аварского не хватает.

– Борилка потерялся где-то. Теперь еще его искать, чучелко. Ну ладно, я – туда, а ты – к девкам. У опушки встретимся, – Милята показал в ту сторону, откуда они пришли, и исчез.

Горыня торопливо двинулась в указанном направлении. Верес уже нашел Лунаву! Этой-то жабище что здесь было искать – тоже всевед-траву? Или Брюнхильд?

* * *

Девушки сидели на поваленном стволе не шевелясь, вслушиваясь в звуки леса и мысленно растворяясь в них. Ночной воздух ельника был свеж, прохладен, сладок после дневной жары и напоен смолистым, земляным духом. Этот влажно-хвойный запах тревожил, будто пристальный взгляд со спины.

– Уже есть полночь? – шепотом спросила Живита.

Когда в лесу тихо, не решаешься говорить в полный голос, даже если бояться нечего. А как не бояться, когда явился на встречу с чудесами?

– Нет, раз соловей еще поет, – так же шепотом ответила ей Зоряна. – Он после полуночи унимается.

– Но жаба сейчас приедет, – будто обещая, шепнула Брюнхильд.

– Какая жаба? – Живита вытаращила глаза.

– Чтобы нас пугать.

– Ой! – Живита вскочила и быстро огляделась, ожидая, что нечто страшное подкралось сзади. – Ты меня не пугай! Нет тут никакой ж-жабы… Еще же ничего не показалось.

– Но всегда сперва жаба появляется, а потом всевед-трава, – делая серьезное лицо, Брюнхильд в душе забавлялась, поддразнивая Живиту, как маленькую. – Или зверь какой-нибудь… волк, медведь, или князь-уж с рожками.

Живита и правда растеряла свою важность славной невесты, в ней снова проглянула та девочка, какой она была всего пару лет назад.

– Нет, сперва должен прийти кто-то, кто с тобой разговор заведет, – шепнула Зоряна. – Мужчина или женщина… Может, старушка старая, может, молодец удалой. И кто придет, тот тебе судьбу скажет.

– А я хочу на князя-ужа с золотыми рожками поглядеть, – призналась Зяблица, хоть и озиралась боязливо, обхватив себя за плечи. – Что это за рожки у него такие…

Они помолчали, вслушиваясь в звуки леса.

– Сова! – Живита показала промелькнувшую меж елями тень.

Брюнхильд опять взглянула в небо. Не довольно ли стемнело? Не пора ли?

– О-о-о… – вдруг протянула Живита. – Он… вон…