В полночь упадет звезда

Но здесь ли Брюнхильд? Горыня не могла знать, насколько той удался ее хитрый замысел. Что если Олег передумал отпускать дочь? Или она опоздает с приездом? Или Олег снабдит ее такой охраной, что она и на шаг не сможет отойти? На Амунд не намерен был отступать ни в коем случае. Если Брюнхильд стерегут так строго, что тайный побег невозможен, Горыне нужно будет предупредить об этом, и тогда на Ярилин луг ступит полусотенная дружина с волотом во главе. «А добром ты дашь – так мы добром возьмем, а добром-то не дашь – так мы возьмем силою…»

– Если в темноте вы не явитесь, я сам за вами приду, – пообещал Амунд, когда Горыня садилась в долбленку. – Ну, поляница, да будет с тобою моя удача!

И поцеловал ее в лоб, передавая эту самую княжескую удачу.

Темнота сегодня придет не скоро, лишь после полуночи, да и ненадолго. Горыня понимала, как тяжело Амунду сидеть и дожидаться решения своей судьбы и как рвется он вступить в бой за свое золотистое счастье, как положено витязю и князю. Но нельзя. Стоит такому, как он, возникнуть на берегу, как целая толпа прибежит на него подивиться.

Того, что Амунду придется вступить в дело самому, Горыня особенно не ждала. В суматохе игрищ девушки всегда теряются – для того игрища и затевают. На стороне Брюнхильд и Амунда будут те самые боги, кого чествуют в эту ночь – Жива, Ярила, Солнце и сестра его Заря-Зареница. Они приоткроют для хитрой девы дверцу к счастью, которая весь остальной год плотно запечатана обязанностью повиноваться отцовской воле и власти. «А я вроде как ключ, – раздумывала Горыня, выискивая подходящий куст, чтобы привязать долбленку. – Жаль, что такой заметный».

Берег под луговиной, где шли гулянья, был густо усеян лодками, большими и малыми – к Троеславлю собирались люди на целый день пути со всех сторон. Одни лодки были привязаны к ивам и корягам, другие вытащены на сушу. Горыня выбрала укромное место за осокой, откуда до берега надо было брести по воде, зато здесь они будут скрыты от глаз – стоит в сумерках нырнуть за кусты, за высокую травяную завесу, и никто не увидит, как они сядут в долбушку. Если кто и приметит их здесь, подумает, девы купаться полезли.

К этому времени празднество шло уже давно. Семигость, как здешний владыка, поджег «живым огнем» высокий костер, от него запалили костры вдоль всего берега. Приближаясь, Горыня слышала женские вопли и погребальные причитания: это бабы с нарядной Мировитой во главе принесли на носилках «Ярилу» в человеческий рост, сплетенного из травы, жалуясь, что-де умер, а был такой хороший да красивый… Потом послышался вой и визг: «покойника» разорвали на клочки и толпой побежали бросать в реку. Теперь шло гулянье: во многих местах кружились девичьи хороводы, гудели рожки, народ плясал. Горыня шла через толпу к большому костру, оглядываясь и выискивая хоть какое-нибудь знакомое лицо. Порой кто-нибудь из гуляющих, наткнувшись на нее, изумленно говорил «ой» и принимался тереть глаза; тогда Горыня улыбалась с таким видом, показывая зубы, будто хочет встречного съесть, и тот предпочитал отступить. Может, ее принимают за русалку, ну так что же – в эту ночь и русалкам можно гулять где хотят, в последний раз.

Как пошли наши подружки
В лес по ягоды гулять!
Вею, вею, вью, вью,
В лес по ягоды гулять…

– пели в одной стороне.

Горыня окинула зорким взглядом девушек в кругу, а особенно ту, что в середине. Нет, не она. Брюнхильд, с ее красотой и знатностью, должна быть где-то в самых больших кругах, возле главного костра. Ее горделивый стан, ее золотую косу, ее богатое платье и уборы узнать будет нетрудно, только бы она попалась на глаза!

Но все кругом бежало, мелькало, скакало, пело, хохотало и взизгивало. Нарядно одетые девы, в пышных венках, почти закрывающих лицо, с цветами в косах, все казались одинаковыми. Когда Горыня найдет Брюнхильд, эта суматоха будет им на руку – но до того она очень мешает!

В другом кругу в середине ходил какой-то парень, останавливаясь около то одной, то другой девушки; избранница начинала плясать, а остальные качались, переступая с одной ноги на другую, и пели:

Околь Дуная, батюшки Дуная,
Добрый молодец гуляет,
Ой лели-лели, молодец гуляет!
Табун коней загоняет,
Ой лели-лели, коней загоняет!
Кони-кони вороные,
Ой лели-лели, кони вороные!
На них узды золотые,
Ой лели-лели, узды золотые…

Горыня приметила несколько девушек с длинными золотыми косами, но они стояли к ней спиной, и она задержалась, приглядываясь. Вон та вроде довольно высока, может быть…

– Кого ты тут, девушка, высматриваешь? – раздался прямо у нее за спиной мужской голос. – На меня посмотреть не хочешь?