В одном лице

По рекомендации сеньора Бовари я остановился в отеле Санто-Мауро; это был симпатичный тихий отель в спальном районе, на улице Cурбано — от которой «пешком можно дойти до Чуэка». Что ж, дойти пешком до Чуэка, «гейского района Мадрида», как назвал его сеньор Бовари в электронном письме, действительно было возможно, но идти пришлось долго. В письме Бовари, пришедшем в отдел по делам выпускников, не было обратного адреса — только электронная почта и номер мобильного телефона сеньора Бовари.

Первый контакт посредством бумажного письма и дальнейшая переписка по электронной почте предвещали любопытное сочетание старомодного и современного в характере постоянного партнера моего отца.

«Я думаю, этот чудак Бовари ровесник твоего отца», — предупредил меня дядя Боб. Из «Совы» за 1940 год я знал, что Уильям Фрэнсис Дин родился в 1924 году, а значит, моему отцу и сеньору Бовари исполнилось по восемьдесят шесть лет. (В том же ежегоднике я прочел, что Фрэнни Дин хотел стать «артистом эстрады», но что именно собирался он исполнять на эстраде?)

Из переписки с «этим чудаком Бовари» я понял, что отец не предупрежден о моем приезде в Мадрид; идея принадлежала единственно сеньору Бовари, и я следовал его инструкциям. «Пройдись по Чуэка в день приезда. В первый вечер ложись спать пораньше. На второй день мы с тобой поужинаем вместе. Потом прогуляемся, дойдем до Чуэка, и я отведу тебя в клуб. Если бы твой отец узнал заранее, что ты приедешь, он бы чувствовал себя не в своей тарелке», — говорилось в письме сеньора Бовари.

Что еще за клуб? — подумал я.

«Фрэнни не был плохим парнем, Билли, — сказал мне дядя Боб, когда я еще учился в Фейворит-Ривер. — Он просто был малость голубоват, если ты понимаешь о чем я». Вероятно, заведение, куда собирался повести меня Бовари, принадлежало к разряду таких клубов. Но все-таки что именно это был за клуб? (Даже такой старый вермонтский бисексуал, как я, знал, что гей-клубы бывают разные.)

Стояла жара, градусов тридцать, а большинство магазинов закрылись на сиесту; однако жара была сухая — и очень даже приемлемая для человека, приехавшего в Мадрид из Вермонта, где как раз наступил сезон мошкары. Калье-де-Орталеса выглядела средоточием коммерческого секса; даже в сиесту она сохраняла атмосферу секс-туризма. Навстречу мне попадались одинокие пожилые мужчины и лишь изредка компании юных геев; в выходной гуляющих обоих видов наверняка будет больше, но сейчас был рабочий день. Лесбиянок я не заметил; впрочем, я был в Чуэка впервые.

На Орталеса, почти на углу с Калье-де-Аугусто-Фигероа, был ночной клуб под названием «A Noite». Днем ночные клубы не особенно бросаются в глаза, но мое внимание привлекло неожиданно португальское название клуба — «a noite» на португальском означает «ночь» — и оборванные афиши, среди прочего рекламирующие шоу трансвеститов.

На улицах между Гран-Вия и станцией метро на Пласа-де-Чуэка было полно баров, секс-шопов и магазинов одежды для геев. «Талья», магазин париков на Калье-де-Орталеса, располагался напротив тренажерного зала. Здесь явно были популярны футболки с Тинтином, а в витрине на углу Калье-де-Эрнан-Кортес стояли манекены в стрингах. (Мужские стринги. Вот уж для чего я слишком стар, и слава богу.)

Из-за смены часовых поясов меня клонило в сон, и я пытался как-то протянуть этот день и не заснуть до раннего ужина в отеле. Я слишком устал, чтобы по достоинству оценить мускулистых официантов в кафе «Мама Инес» на Орталеса; в основном за столиками сидели мужские пары, я заметил всего одну женщину. Она была в шлепанцах и в майке; лицо у нее было худое и очень печальное, ладонью она подпирала щеку. Я задумался, не подкатить ли к ней, но все же не стал. Помню, я еще подумал, правда ли, что испанские женщины в молодости очень стройные, а потом неожиданно толстеют. Я уже подметил особый типаж местных мужчин — тощих, но с маленьким беспомощным животиком.

В пять пополудни я выпил café con leche — вообще-то в такое время уже поздновато пить кофе, но я боролся с сонливостью. Потом я зашел в книжный магазин на Калье-де-Гравина — он назывался «Libros». (Серьезно, книжный магазин под названием «Книги».) Там обнаружилась хорошая подборка романов на английском, но ничего современного — ничего позже XIX века. Некоторое время я изучал полки с художественной литературой. Наискосок через улицу, на углу Сан-Грегорио, находился бар «Анхель Сьерра». Когда я вышел из книжного, сиеста, видимо, уже закончилась — бар начал заполняться; похоже, место было модное.

Я прошел мимо кофейни на Калье-де-Гравина, где за столиком у окна сидели немолодые, стильно одетые лесбиянки — единственные, что встретились мне в Чуэка, и чуть ли не единственные женщины, которых я вообще видел в этом районе. Но было еще рано, а в Испании, как известно, все начинается поздно вечером. (Я уже ездил в Барселону к своему испанскому издателю.)