В одном лице

Когда я попытался ее оттолкнуть — когда я приподнял руку, чтобы она не давила мне на горло, — мисс Фрост проскользнула у меня под мышкой. В следующую секунду она оказалась сбоку и позади меня. Ее рука легла сзади мне на шею, наклоняя мою голову вниз; всем своим весом она обрушила меня на теплый мягкий мат. В шее у меня что-то хрустнуло; падение сильно отдалось в плече и где-то в области ключицы.

— А представь, что это тротуар или просто старый добрый деревянный пол, — сказала она. — Было бы не очень-то приятно, правда?

— Да, — согласился я. В глазах у меня кружились звездочки — впервые в жизни.

— Теперь еще раз, — сказала мисс Фрост. — Давай я несколько раз тебе покажу, Уильям, а потом попробуешь сам.

— Ладно, — сказал я. И мы повторили еще несколько раз.

— Это называется нырок со сбросом, — объяснила мисс Фрост. — Его можно выполнить с кем угодно — нужно только, чтобы он тебя оттолкнул. С любым человеком, который ведет себя агрессивно.

— Понял, — сказал я.

— Нет, Уильям, — ты только начинаешь понимать, — сказала мисс Фрост.

Мы провели в зале больше часа, отрабатывая нырок со сбросом.

— Легче проделать это, если противник выше тебя, — объясняла мисс Фрост. — Чем он выше и чем сильнее напирает, тем крепче ударится головой об мат — или о дорожку, об пол, об землю. Понимаешь?

— Начинаю понимать, — сказал я.

Я запомнил, как соприкасались наши тела, пока мы тренировали нырок со сбросом; когда начинаешь проводить прием правильно, постепенно входишь в ритм — как и много в чем еще. Мы изрядно вспотели, и мисс Фрост сказала:

— Сделаешь правильно еще десять раз подряд — и можешь идти домой, Уильям.

— Я не хочу домой — я хочу еще, — прошептал я.

— Ни на что бы не променяла знакомство с тобой, Уильям! — прошептала она в ответ.

— Я вас люблю! — сказал я.

— Не сейчас, Уильям, — ответила мисс Фрост. — Если не можешь прижать ему руку к горлу, прижми ко рту, — сказала она.

— Ко рту, — повторил я.

— Не поубивайте там друг друга! — крикнул нам дедушка Гарри.

— Что тут происходит? — услышал я голос тренера Хойта. Херм заметил горящий свет; зал для борьбы был его святилищем.

— Ал показывает Билли нырок со сбросом, Херм, — сказал старому тренеру дядя Боб.

— Я сам показал его Алу, — сказал Херм. — Думаю, Ал знает, как он делается.

Тренер Хойт уселся на скамью домашней команды — как можно ближе к судейскому столу.

— Я никогда вас не забуду, — прошептал я мисс Фрост.

— Думаю, пора заканчивать, Уильям — раз ты не можешь сосредоточиться на приеме, — сказала она.

— Хорошо, я сосредоточусь — еще десять нырков! — сказал я; она только улыбнулась и взъерошила мои пропотевшие волосы. Кажется, она не ерошила мне волосы с тех пор, как мне было тринадцать или пятнадцать — в общем, уже очень давно.

— Нет, Уильям, хватит — теперь у тебя есть Херм. Тренер Хойт меня сменит, — сказала мисс Фрост. Я вдруг понял, что она устала — раньше я никогда не замечал, чтобы она выглядела уставшей.

— Обними меня, но не целуй, Уильям, — давай просто сыграем по правилам, и пусть все будут довольны, — сказала мисс Фрост.

Я обнял ее изо всех сил, но она едва ответила на мое объятие — и вполовину не так крепко, как могла бы.

— Счастливого пути, Ал, — сказал дядя Боб.

— Спасибо, Боб, — ответила мисс Фрост.

— Мне пора домой, пока Мюриэл не отправила на мои поиски полицию и пожарных, — сказал дядя Боб.

— Я закрою зал, Боб, — сказал тренер Хойт. — Мы с Билли прогоним еще пару-тройку нырков.

— Пару-тройку, — повторил я.

— Пока не увижу, что ты понял, — сказал мне тренер Хойт. — Не пора ли вам всем по домам? И тебе, Ричард, и тебе тоже, Гарри, — сказал Херм; вероятно, тренер не был знаком с Нильсом Боркманом, а об Элейн Хедли если и слышал, то только как о невезучей преподавательской дочке, залетевшей от Киттреджа.

— Увидимся, Ричард! Люблю тебя, Элейн! — крикнул я им вслед.

— А я тебя люблю, Билли! — крикнула в ответ Элейн.

— Увидимся дома — я не буду гасить свет, — ответил мне Ричард.

— Береги себя, Ал, — сказал дедушка Гарри мисс Фрост.

— Я буду по тебе скучать, Гарри, — сказала мисс Фрост.

— И я по тебе тоже! — ответил дед.

Я понял, что не должен смотреть, как уходит мисс Фрост, и отвернулся. Иногда просто знаешь, что видишь кого-то в последний раз.

— Так вот, Билли, вся штука в том, чтобы заставить противника сделать все самому — в этом весь фокус, — говорил тем временем тренер Хойт. Когда я попробовал взять его в уже знакомый захват-воротник, мне показалось, что я пытаюсь обнять ствол дерева — у тренера была такая толстая шея, что обхватить ее было не так-то просто.

— Руку противника можно прижать куда угодно, лишь бы ему было неудобно, — объяснял Херм. — К горлу, ко рту — да хоть к носу, если сможешь. Ты это делаешь, просто чтобы вызвать реакцию. Важно, чтобы он отпихнул тебя сильнее, чем надо, — вот и все.

Старый тренер провел на мне примерно два десятка нырков; он проделал их довольно быстро, но к концу моя шея просто вопила о пощаде.

— Ладно, теперь твоя очередь. Посмотрим, как у тебя получится, — сказал Херм Хойт.

— Двадцать раз? — спросил я. (Он видел, что у меня текут слезы.)