В лесу

У меня изъ прихожей онъ однажды утащилъ старыя перчатки, пристыженъ былъ, когда я сталъ укорять въ неблагодарности, но когда я его спросилъ, отчего онъ не работаетъ, то онъ спокойно освдомился у меня: «а для чего работать?» Благодаря такому взгляду на вещи, ему прощали все, считая совершенно естественнымъ для него брать не принадлежащіе ему предметы. Взять мимоходомъ шаньгу у бабы или снять у мужика съ воза пару карасей для него было въ самомъ дл такъ же натурально, какъ зайцу обглодать кору съ дерева, — это вс признавали. Я разъ видлъ, какъ онъ случайно взялъ у торговки съ ларя жестяной ковшъ и спокойно отправился дальше по своимъ дламъ, причемъ торговка, взявъ у него ковшъ, ударила его раза два по щек этимъ же самымъ ковшомъ, но никто изъ нихъ по этому поводу не сказалъ ни слова, такъ что и онъ пошелъ дальше по своимъ дламъ, и торговка продолжала разговаривать съ покупателями.

Весной онъ совсмъ преображался, всегда легкомысленный, онъ длался въ эту пору веселымъ и дятельнымъ, оживая вмст съ воскресающею природой. Въ город его почти не видли тогда; онъ шлялся по окрестностямъ, питался добычей отъ охоты, дышалъ лснымъ воздухомъ, ночевалъ въ кустахъ. Не имя никакихъ орудій, онъ все-таки въ половодье ловилъ рыбу, въ іюн цапалъ раковъ изъ норъ, а съ поля собиралъ грибы и ягоды. Разв иногда немного воровалъ — картошки и хлба. Босой, съ непокрытою головой, въ истлвшей, какъ пепелъ, рубашк, онъ выглядлъ въ высшей степени счастливымъ. Въ свободное отъ охоты время онъ или валялся подъ кустомъ гд-нибудь, или безцльно бродилъ по лснымъ дорогамъ, напвая своимъ разбитымъ голосомъ какія-то странныя псни.

Нельзя вытравить изъ человческаго сердца чувство свободы, уничтоженное въ одной форм, оно проявляется въ другой, пробивая себ новые, невдомые пути. У русскаго человка подавленное чувство проявилось въ форм неутомимой жажды передвигаться по безконечнымъ русскимъ разстояніямъ; это можно наблюдать на переселенцахъ, отыскивающихъ приволье, но въ, особенности на бродягахъ, безцльно двигающихся по дорогамъ безъ опредленной цли, а также и на этомъ Колотушкин. Повинуясь неумолимому инстинкту, уже разбитый и усталый, онъ все-таки цлое лто блуждалъ no округу, придумывая часто самые пустые предлоги, иногда безъ всякихъ предлоговъ, при этомъ онъ голодалъ, мокъ подъ холоднымъ дождемъ, жарилъ на горячемъ солнц свою непокрытую голову, и все-таки былъ счастливъ, потому что свободно шлялся.

Раздумывая все это, я не замтилъ, какъ подъхалъ къ мсту. Лошадь моя поднялась на увалъ, и передо мной внезапно выросла болотная заросль; здсь и было начало обширной топи. Я направилъ лошадь въ самую середину. Дорожекъ не было, приходилось пробираться цликомъ, по кочкамъ и кустамъ. Страшная тишина царила въ лсу. Не слышно было ни пнія птицъ, ни другого какого звука; все живое, вроятно, избгало этого мрачнаго мста. Но за то слышалось безпрерывное гуднье отъ пнія мошекъ и комаровъ, которые тучами носились въ спертомъ воздух.

Я прохалъ съ полверсты отъ опушики въ глубь и остановился, дальше безумно было хать. Лошадь то и дло стала проваливаться по брюхо въ жидкую грязь, и я съ трудомъ держался на сдл. Принужденный спуститься на землю, я привязалъ лошадь къ дереву и принялся пшкомъ изслдовать странное явленіе, поражавшее воображеніе мстныхъ жителей. Подъ моими ногами дйствительно была бездонная топь, прикрытая тонкою корой земли. Эта-то кора и поддерживала еще растущій здсь лсъ. Но уже повсюду видны были слды того, какая судьба ожидаетъ вс эти толстые стволы березъ; было даже ясно, какъ они погибнутъ. Нкоторыя, самыя тяжелыя деревья на сажень уже погружены были въ жидкую почву. удерживаясь на поверхности только своими втвями, цплявшимися за втви сосднихъ деревьевъ, медленно утопая, они, казалось, хватались за своихъ сосдей. Другія деревья были уже на половину поваленыя лишенныя корней, сгнившихъ въ жидкой масс. Третьи, наконецъ, совсмъ уже лежали мертвыми на земл и быстро разлагались, смшиваясь съ болотною массой. Недалеко время, когда весь этотъ зеленый мохъ сгніетъ и потонетъ въ вонючей грязи.

Какъ произошло это странное болото на верху увала и почему до сихъ поръ здсь стоятъ еще густые ряды молодыхъ побговъ, я почти объяснилъ себ. Вся мстность представляетъ громадную котловину, въ которой застаивается вода. Раньше котловина имла стоки для водъ, и почва оставалась только сырою. Но современемъ стнки котловины отъ неизвстной причины перестали пропускать наружу лишнюю влагу, произошла закупорка всхъ путей, сквозь которые вода просачивалась, и котловина быстро стала превращаться въ топь. Лсъ продолжалъ стоять на своемъ мст, но почва подъ нимъ длалась все тоньше и тоньше, и тяжелыя деревья по одному стали тонуть въ грязное озеро. И немного уже осталось крупныхъ породъ. Только нкоторые великаны еще стоятъ твердо, удерживаясь своими далеко протянувшимися корнями, да молодыя поколнія, не требующія много почвы, продолжаютъ безпечно рости густыми рядами.

Простой дренажъ могъ бы спасти эту мстность, но кто возьметъ на себя такую заботу?