В двух битвах

— Поручите, пожалуйста, сделать это одному человеку. Самому опытному из всех ваших людей. Пусть трудится в маскхалате и так, чтобы ни одну пташку не спугнул! Фрицы ничего не должны знать! Командира взвода Гус оставил на наблюдательном пункте, а Тоню забрал с собой. В пути их застал минометный обстрел Они оказались в воронке от полутонной бомбы. Здесь Гус вкратце познакомил Ильиченкову с планом действий и сообщил, что группу возглавит сам.

— Не доверяете мне? — вспыхнула Тоня.

— Как раз наоборот. Доверяю вполне. Но, как видите, задача нелегкая и под силу будет только группе с моим участием.

— С «участием»... Скажите лучше — под вашим предводительством, — еще не успокоившись, вставила Тоня.

— Пусть будет так. А вы недовольны?

Тоня пожала плечами.

В этот момент недалеко от воронки разорвалась мина. Над головами с кошачьим шипением пролетели осколки. Гус схватился за локоть и, склоняя голову, болезненно перекосил лицо.

— Товарищ командир, вы ранены? — бросилась к нему Тоня, сжав его руку.

Гус захохотал, но тут же погасил смех.

— Не обижайтесь на меня, — уже серьезно сказал он. — Я пошутил. — Пальцы его рук коснулись плеч девушки.

— Ну, вот вы какой! — смущенно и обиженно сказала Тоня, поспешив занять свое прежнее место. На лице ее выразилась досада.

— Так вы недовольны? — продолжил он прерванный разговор.

— Не в этом дело. Большой необходимости не вижу ротному командиру самому отправляться за «языком». Моя группа одна справится. Могу поручиться...

— Решение принято. Обсуждать не будем! — твердо сказал Гус, вылезая из воронки и подавая девушке руку.

Тоня промолчала. Она знала: Гус упрям и решений не меняет. К тому же девушка ловила себя на том, что ротный ей нравится. Ее мимолетный, но очень искренний испуг во время мнимого ранения младшего политрука был неслучайным. И сейчас ей было по душе желание командира возглавить группу. С ним, конечно, она легче и лучше справится с этим заданием.

...Было 21 час 40 минут, когда Ильиченкова, Перекрестов и Дубровин пришли в траншею. На каждом маскхалат и каска, на груди автомат, на поясе у мужчин по три гранаты. Их встретил Гус, лейтенант-артиллерист и взводный. Командир роты пришел сюда на час раньше. Он уже заслушал наблюдателей на всех трех точках, подробно объяснил своим бойцам и командиру стрелковой роты, что делать и к чему быть готовым при переходе его группы через линию фронта. Встретился он и с командиром подразделения, на участке которого разведчики будут переходить линию фронта, возвращаясь обратно. Оставшиеся минут двадцать сам наблюдал за противником.

Подошел начальник разведки бригады Ананьев. Гус доложил о готовности группы к выполнению боевого задания.

Ротный командир был одет и снаряжен точно так же, как и подчиненные. Единственное исключение составлял нож, висевший в чехле на ремне.

На участке стрелкового батальона стояла тягучая тишина. И только где-то у соседа справа она время от времени нарушалась обычным пулеметным стрекотанием.

Темной, безветренной выдалась ночь. К земле жались густые кучевые облака. Природа словно позаботилась о разведчиках.

Гус еще раз взглянул на часы, затем осмотрел на каждом снаряжение и оружие. У Перекрестова и Дубровина спросил, как они понимают боевую задачу. Ответы его удовлетворили.

— Напоминаю: никаких разговоров. Четкое выполнение приказов. Полнейшее спокойствие, быстрые и решительные действия. Полная уверенность в успехе! Все.

— Ну, ни пуха ни пера вам! — напутствовал разведчиков лейтенант Ананьев.

— Все будет в порядке, — тихо отозвался Гус и первым с тигриной ловкостью выбрался из траншеи. За ним — Тоня, Дубровин и Перекрестов.

Все четверо, переползая по-пластунски, скрылись в темноте. Когда миновали нейтральную полосу, по сигналу Гуса Тоня замедлила движение, увеличивая дистанцию, с тем чтобы не напороться на мину всей группе. Вблизи от огневой точки противника Гус задержался. С ним поравнялись Тоня и остальные разведчики. На минуту замерли.

«Дрыхнут, наверное. Днем-то больше других стреляли...» — подумала Тоня. Из вражеского окопа донесся кашель. Он показался девушке таким близким, что она вздрогнула. В окопе кто-то шумно заворочался, и тут же разведчиков оглушила короткая автоматная очередь. Через несколько секунд она повторилась. «Засекли? Но, кажется, не слышно свиста пуль...»

Тоня чуть приподняла голову. Гус, растянувшийся на снегу, словно пристыл к своему месту, а лицо обращено к стрелявшему. Но немец молчал. Видимо, он просто выполнял инструкцию — время от времени давал о себе знать.

Вот и заветная тропка! Гус задержался, послушал тишину. Удалившись метров на пятнадцать от тропинки, все четверо уже свободнее поползли дальше. У елочек замерли: услышали разговор. Он приближался. Вскоре показались два солдата — оба высокого роста. Один другому о чем-то оживленно рассказывал, — О письме из дома сообщал, — перевела Тоня, когда солдаты удалились. — Три его односельчанина березовые кресты заработали.

— Напоролись бы на нас, тоже получили бы их, — тихо ответил ей Гус и пополз дальше.