В двух битвах

Ворвался во вторую. Поступай так же. Услышал команду «Вперед!» — жми дальше. И не вздумай отстать! Даже небольшое твое отставание — смертельно может обойтись товарищу да и тебе. Вот так. Вопросы есть?

4. Спасая любимого

Гус в траншее так и не пришел в себя. Его положили на носилки. Подбежали разведчики, младший сержант Перекрестов и рядовой Дубровин.

— О-o! Родные мои. Рада вас видеть! И как кстати вы пожаловали. — На лице Тони появилась улыбка. Она обняла обоих. — Вот видите, какая встреча... Командир наш потерял сознание... Надо скорее в санроту.

Перекрестов и Дубровин подхватили носилки.

Пока дошли до санроты, дважды менялись с санитарами. Все основательно устали. Тоня нигде не разрешила задерживаться. Врач осмотрел раненого и предложил с первой же попутной машиной отвезти его в медсанбат. Носилки с Гусом поставили в кузов. Тоня категорически отказалась сесть в кабину. Все трое поехали в кузове. Стояли.

Минут через двадцать машина подкатила к медсанбату соседней дивизии. Гус очень быстро оказался на операционном столе. Сделали противостолбнячный укол. Тоня, отрекомендовавшись, что она по совместительству является и медицинской сестрой роты, попросилась присутствовать на операции. Ей разрешили.

Из операционной она вышла не скоро. У палатки ее поджидали разведчики.

— Ну как? Что с ним?

— Операция прошла успешно. Ранения, к счастью, в мягкие ткани, без поражения крупных кровеносных сосудов. Старший лейтенант потерял много крови. От этого без сознания. Сейчас ему влили четыреста граммов. Очнулся. Когда сказала, что вы тут ждете, улыбнулся.

— Как же дальше? Долго ли пролежит?

— Думаю, долго. Вы уезжайте, а я задержусь здесь. Когда узнаете новую позицию дивизии, вернетесь и доложите.

Тоня, положив шинель на руку, вернулась к Гусу в большую палатку из толстого брезента. Села возле него на топчан. Гус лежал с открытыми глазами. Слов не слышал. Она на клочке бумаги написала: «Петя, два месяца ты теперь будешь на больничном положении. Раны не слишком серьезные. Перепонки в ушах целы. Слух должен вернуться. Когда, не сказали. Покажут специалисту».

— Два месяца! — ужаснулся Гус.

«Два месяца» — глазами подтвердила Тоня.

— Сократим этот срок наполовину. Ты поможешь мне? Согласна?

«Так и знала. Наперед разведчикам об этом сказала», — внутренне усмехнувшись, подумала Тоня, но написала другое:

«Какой ты быстрый! Здесь разговоры коротки, запомни. Это тебе не рота!»

Гус прочитал.

— Нет, нет. Ты только не уходи от вопроса. Скажи прямо, согласна мне помочь?! — Он правой, здоровой рукой придержал ее и пристально посмотрел в лицо.

Тоня быстро написала:

«Петя, госпитальные порядки знаю лучше тебя... Я, конечно согласна во всем тебе помочь, но при одном непременном условии: если раны твои это позволят».

Гус в знак благодарности крепко сжал ее локоть и поинтересовался, сколько она у него думает задержаться. Тоня написала. Когда же он узнал, что она отдала ему четыреста граммов крови и скоро даст еще столько же и только после этого уедет, он возмутился. Даже приподнялся на локоть.

— Обязательно тебя надо было обескровливать? Потеряла столько сил, и еще мне крови... У них есть совесть?!

Тоня быстро уложила его, тыльной стороной ладони прикрыла ему рот, а глазами сказала: «Не возмущайся. Сейчас напишу».

«Петя, не нервничай! Другого выхода не было. Кровь твоей группы врачи ожидали, что подвезут через полчаса. Я не согласилась ждать. Предложила свою, благо кровь у нас одной группы. Они возражали. Я настояла. И была права. Прошло более двух часов, а кровь все еще не доставили. Ты же ее потерял очень много. Поэтому лишился сознания, которое необходимо было быстро вернуть, этого требовало состояние твоего здоровья. Повторяю, ждать было нельзя! А у меня кровь восстановится, не беспокойся!»

Г ус прочитал. Лицо его помрачнело. Он подозвал Тоню. Взял ее руку, крепко сжал в своей, поднес к губам и поцеловал:

— Считай, друг мой, за ту помощь, которую ты мне оказала при выходе, — один я не выбрался бы, погиб бы наверняка. И за это обязан тебе пожизненно! Не знаю только, сумею ли когда-либо отплатить тем же!..

«Полно! Полно!» — сказали заблестевшие глаза разведчицы. Растроганная такой сильной, искренней благодарностью любимого человека, не обращая внимания на смотревших в их сторону раненых, Тоня наклонилась и крепко щекой прижалась к его лицу. Окружающие, понятно, не знали, что написала Тоня, но хорошо слышали громко и отчетливо сказанные слова Гуса. Слышали его и наблюдавшие за ними две сестры. «Ты не просто человек, а мужественнейший и благороднейший человечище! Ты не хочешь даже помнить о том, сколько раз ты до своего ранения, защищая меня, прикрывал своим телом, когда мы, возвращаясь обратно, переходили линию фронта», — мелькнуло в разгоряченной голове Тони.