В двух битвах

Рассматривая бледные контуры этого стыка, Андрей вспомнил слова командующего армией: «Учтите, товарищ командир 27-й гвардейской. Все ваши усилия могут пойти насмарку, если вы своевременно не парируете танковые контратаки противника и дадите им развить свой успех во фланг ударной группировки армии Чистякова».

«Да, — подумал Андрей, — это особенно надо предусмотреть в политическом обеспечении. Вернусь, обязательно встречусь с коммунистами противотанковой артиллерии и подразделений противотанковых ружей. Надо бы побывать завтра же в правофланговом полку. Ведь удары танков противника в первую очередь придется принять ему. В первые двое суток целесообразнее быть именно в этом полку».

Андрей перевел стереотрубу чуть правее. Близко подступили седые скаты высот. Там противник. Его первая траншея, с появляющимися в разных местах барашками дыма от пулеметного огня, видна отчетливо. За ней вторая траншея, а дальше километрах в трех покрытые дымкой верблюжьи горбы других высот. Их также придется брать с боем. «Да, молодцы армейские операторы. Они выбрали, а саперы оборудовали отличный наблюдательный пункт! Прекрасно будет видно поле боя».

Перерыв кончился. Батов представил слово Хлебову. Тот чётко, аргументированно доложил о противнике, своих силах, боевом построении, ближайшей и последующей задаче, взаимодействии с артиллерией, танками, соседями и темпе наступления, рассмотрел наиболее существенные вопросы боя в глубине, возможные направления контратак противника, указал ориентировочное время и рубежи ввода в бой второго эшелона армии...

Когда Хлебов закончил, командарм предложил ему подойти к стереотрубе и на местности показать, какие участки прорыва обороны врага будут предметом его особого внимания, сказать об оси перемещения командного пункта, о взаимодействии в динамике боя. Хлебов уверенно осветил и эти вопросы, показал завидную ориентировку на местности.

— Ну что же, командир гвардейцев, — заговорил Батов, когда все заняли места у макета, — неплохо уяснил задачу дивизии при прорыве, продумал основные вопросы динамики боя в глубине, и, замечу, все обстоятельно продумал. Еще один вам вопрос. — Батов, сделав паузу, внимательно посмотрел на спокойное скуластое лицо Хлебова. — Известно, танков у нас относительно немного, противник вполне может подтянуть к участку вашего прорыва много больше. И вот с рассвета второго дня наступления, к примеру, из района юго-восточнее Осинки он контратакует вас силами до полка пехоты с двумя десятками танков. Ваше решение?

Хлебов сжал тонкие губы, сдвинул брови, взглянул на свою карту, затем на макет, недолго подумал и заговорил:

Это не явится для нас неожиданностью. Более того, я допускаю, противник нас дважды, а возможно, и трижды будет контратаковать, и обязательно с танками. В данном случае командир 83-го полка, заранее ожидающий такой удар, двумя батальонами прикроется, артиллерия, действующая в боевых порядках пехоты, встретит танки. В моем резерве, в центре, неотступно за передовыми частями будет двигаться противотанковый дивизион. Его бросаю немедленно на угрожаемое направление. Если численность танков значительно превзойдет мои ожидания, попрошу авиационной поддержки. Контратаку отразим. И вообще, товарищ командующий, учитывая возможные и неоднократные танковые контратаки противника, приму меры к тому, чтобы от боевых порядков пехоты ни при каких обстоятельствах не отставала артиллерия. Постоянное взаимодействие с ней пехоты обеспечивает успех наступления. Учитывается мною и то, что в глубине обороны мы уже будем иметь дело не с румынскими, а с более боеспособными немецкими частями. Но может быть и другой оборот дела. Мы ожидаем контратаки противника с утра второго дня наступления и полагаем, что он ошеломлен силой нашего удара и в спешке будет затыкать дыры. Но, как нам известно, Паулюс — командующий 6-й фашистской армией — очень опытный. Он может ведь и с самого начала не распылять силы и не пойти на мелкие контратаки, а выждать, разобраться в обстановке, нащупать нашу основную группировку, создать мощный кулак и нанести солидный контрудар под корень нашего клина, к примеру, с утра третьего дня наступления. И тогда он придется по левому соседу и моей дивизии. При таком повороте дела сложнее будет. А возможность такую мы также не можем исключать. Никогда нельзя думать, что противник глупее нас.

— Ваше решение в этом случае, товарищ командир 27-й гвардейской дивизии? — резковато бросил Батов, лицо его сделалось серьезнее.

Рассуждения Хлебова шли дальше «игры» армейской наступательной операции. Командарм-то кое-что знал, а кое о чем домысливал, что предстоит крупнейшая стратегическая операция с участием не только двух фронтов, но эти вопросы, считал он, не следовало поднимать.

— Постараюсь встретить, — уверенно ответил Хлебов. — Но тогда уже прикроюсь не одним-двумя батальонами, а всю дивизию разверну фронтом на юго-восток. Запрошу от вас поддержку. А чтобы события меня не застали врасплох, буду вести глубокую разведку. Для этого брошу в дело лучших разведчиков.