В двух битвах

Прошло еще часа полтора. За это время вражеские самолеты дважды бомбили советские позиции. Потом на несколько минут сделалось тихо, и вдруг слитно загрохотала советская артиллерия. От взрывов мин и снарядов застонала земля. Тоня взглянула на Гуса в надежде увидеть его открытые глаза. Но нет! Его это не касается. Он спит.

Обстрел продолжался недолго, огонь перенесся ближе к дороге. Значит, началась атака. Если бы не разрывы, наверняка услышала бы родное «ура». Сколько же теперь? Ах, вот уже что. Тринадцать часов.

Артогонь неожиданно прекратился. Теперь до ее слуха доносились пулеметные очереди и частая дробь автоматов, а вскоре она услышала и заветное «ура». С час продолжался бой. Гуса она не будила, хотя тот давно уже отоспал установленную им же норму. Ветер с поля боя донес работу советских танков, и сквозь их гул снова пробилось дорогое русское «ура». По дороге к фронту подряд, с небольшим интервалом, проскочили два мотоцикла, за ними прогромыхали три батареи противотанковых орудий.

— Спешите, запросили помощь... О-o! И пехоту подбрасываете... — уже вслух сказала Тоня, увидев колонну автомашин с солдатами. И только проскочили первые машины, как лавиной обрушились «катюши». Тоня видела, как с заглохшими моторами замерли на месте машины, как трусливо, в неописуемой панике выпрыгивали из кузовов вражеские солдаты. Только сейчас она поняла причину их панического бегства с машин.

— Петя, Петя! Проснись, проснись! Сыграли наши «катюши». Фашисты бегут к на-а-м!..

Она больше ничего не успела сказать. Прижимаясь к земле и одновременно надевая на голову Гуса каску, Тоня под нарастающий гул приближающихся снарядов, перемешанный с раздирающим криком гитлеровских вояк, успела увидеть толпу солдат, бегущую к единственному укрытию — танку.

Тоня всем телом прижалась к земле. До разрывов она, однако, успела почувствовать, как что-то живое и вздрагивающее навалилось на нее. И тут совсем рядом, как показалось ей, грохнули взрывы. Она почувствовала боль в ушах.

Земля унялась от трясучки неожиданно. В нос полезла тягучая пороховая гарь. И тут же снова она почувствовала на себе что-то тяжелое и неподвижное. Ее лица коснулись скрюченные и еще дрыгающие человеческие пальцы. Тоня изо всех сил ногами и руками откинула в сторону уже бездыханное тело огромного • фашиста. Только сейчас она поняла, что произошло. На помощь ей пришел Гус. Они вдвоем оторвали пальцы гитлеровца, намертво зажавшие воротник Тониной шинели. Но не один фашист прибежал спасаться под танком. Зеленые шинели, мундиры, каски пестрели в глазах.

«Сколько же их?! И не двигаются. Неужели мертвые? подумала Тоня... Да, мертвые. Убиты воздушной волной. Нас прикрыли, сами погибли... Сюрприз судьбы!» Она оглянулась на Гуса и встретилась с его взглядом.

— Скапутились? — громко и каким-то странным, не своим голосом спросил Гус.

Тоня кивком головы подтвердила предположение Гуса. Через отверстие между катков она посмотрела на дорогу. Свечками горели две машины. В отдалении от них застыли еще две. В разных позах безмолвно лежали гитлеровцы в зеленых, с темными пятнами шинелях. Издалека донесся стон. Она взглянула туда. Увидела несколько корчившихся гитлеровцев.

— Что же будем делать? — спросила Тоня и тут же увидела Гуса за работой: он, действуя одними ногами, отпихивал от себя труп фашиста.

— Вот дурочка! Он работает, а я! — выругала вслух себя Тоня и поспешила на помощь Петру.

Когда закончили работу, Петр вытер о ватник руки и, взглянув на Тоню, сказал:

— Я ничего не слышу. Слушай. Нужно хотя бы у двоих взять документы. А потом будем соображать, что делать дальше.

Пока Тоня шарила по карманам, Гус вновь натянул плащ-накидку, нагреб на нее землю. Тоня подползла к нему с тремя потрепанными солдатскими книжками. Прислушалась. Пулеметные очереди, автоматная стрельба... Фронт заметно приблизился. На душе у Тони потеплело: «Наши жмут». С противоположной же стороны послышался рокот танковых моторов, и тут же из-за поворота показался один танк, другой, третий... И вдруг среди убитых гитлеровцев «ожил» один фашист. Он подхватился на ноги и с криком: «Русские! Здесь русские!» кинулся к своим.

Из оцепенения Тоню вывела автоматная очередь Гуса. Он не слышал крика гитлеровца, но увидел его и сработал молниеносно. Фашист упал как подкошенный. Озлобленный хитростью вражеского солдата, Гус намеревался разрядить автомат по другим валявшимся фашистам, но Тоня его удержала. Она с силой прижала к земле ствол, резко помахала головой: «Не нужно».

Танки не остановились. Минуя убитых, они вышли на дорогу и направились к фронту.

Тоня жестом показала Гусу, что сейчас осмотрит все ближние к ним трупы. Со взведенным пистолетом в руке она вылезла из-под танка и проверила каждого. Вернувшись к Гусу, также жестом объяснила: «Все в порядке. Живых нет». Тут же достала карандаш, бумагу и написала: «Петя, ты не слышишь и говоришь очень громко. Учти. Снова заговоришь так же, буду дергать за рукав». Гус прочитал и усмехнулся.