В двух битвах

Разведчики передохнули, пропустили несколько машин, пригибаясь, быстрым шагом пересекли дорогу и оказались в кустарнике.

— Метрах в трехстах должна быть балка, — сказал Гус, — а в ней наверняка тыловые подразделения гитлеровских батальонов.

Ветер донес до Тони отдельные голоса. В кустарнике она также уловила присутствие людей. Дальше стали продвигаться опять ползком. Затем задержались у молодого высокого ивняка, перемежающегося с молодыми березками.

Гус приказал Тоне наблюдать, а сам, вооружившись ножом, принялся за работу. Он свалил деревцо. Очистил от веток. Получилась довольно длинная слега. Принялся за второе. Подрезал его. Хотел валить. Тоня задержала Гуса. По дороге проехали четыре машины со снарядами, за ними с прикрытой сверху фарой прострекотал тот самый мотоцикл. Гус в раздражении стукнул кулаком по колену. Тоня поняла его досаду и похлопала по щеке: успокойся, мол, что-нибудь другое появится, — и подала сигнал к продолжению работы. Свалили второе деревцо. Гус сделал два кола и подсел к третьему деревцу. Наконец колья были готовы. Гус взвалил их на плечо и сказал:

— Спустимся в овраг, где кончаются кусты. На подъеме дорога должна сузиться, там как раз и устроимся.

Спустились в овраг. Дорога вильнула влево на косогор. По обе стороны ее чернели кусты. Остановились у начала спуска. Тоня обследовала местность. Кругом тишина, ни души.

Когда Тоня вернулась, у Гуса уже был готов настоящий КПП (контрольно-пропускной пункт). Даже свой походный карманный фонарик укрепил на центре жерди, перекрывшей дорогу. Он подозвал Тоню поближе, прикрыл фонарик и включил красный свет. Приближавшаяся к фронту машина с двумя подфарниками заставила Гуса снять с козлов жердь и ретироваться в кусты. Они залегли. Снова везли снаряды. В одной небольшой колонне проскочил легкий «козлик», вроде «виллиса». Рядом с шофером сидел офицер. Гус в сердцах сказал:

— И угораздило его, черт, затереться в колонну.

Часа два ожидали они, но ни одного мотоцикла, ни одной интересующей их машины! Гус стал было отыскивать другой выход из положения, как в отдалении сверкнула фара, а через несколько секунд в тишине ночи Тоня уловила стрекот мотоциклетного мотора. Гус быстро схватил жердь, уложил ее на козлы и, когда мотоцикл оказался метрах в семидесяти, включил красный огонек.

Мотоцикл с коляской резко затормозил.

— Что за чертовщина?! — выругался офицер, сидевший в люльке.

— Никакой чертовщины! Дополнительный полевой контрольно-пропускной пункт. Вы что, не знаете, с двадцати часов усиленное наблюдение на нашем участке? Документы! — прикрикнула Тоня низким мужским голосом.

Офицер, покосившись на автомат Гуса, нехотя полез в боковой карман. Достал коричневый бумажник, извлек удостоверение личности и, не глядя на Тоню, молча протянул ей.

— Ваш документ не перерегистрирован. Он недействителен! Вы что, приказа генерал-полковника Паулюса не знаете?

— Постойте, постойте! Я же со срочным заданием...

— Вам придется объясняться не здесь, а с господином майором Штраусом! — резко перебивая офицера, твердо и безапелляционно отрезала Тоня.

Гус по затянувшемуся разговору и по посуровевшему лицу Тони понял, что офицер сопротивляется. Он демонстративно крепче сжал дульную и затворную части автомата, указательный палец его лег на спусковой крючок. Весь вид Гуса говорил гитлеровцам о том, что он готов в любую минуту пустить в ход автомат.

Тоня прервала дискуссию.

— Заводите и прошу за мной! — сказала она тоном, не терпящим никаких возражений, — Объяснитесь и поедете выполнять ваше срочное задание. Впредь будете внимательнее к собственным документам, — и пошла в глубь кустарника.

Гус направил дуло автомата на офицера, и тот, возмущенно пожав плечами, приказал водителю двигаться за «офицером» КПП. В самую последнюю минуту, когда луч фонарика Тони еще раз скользнул по гитлеровцам, Гус на конопушечном лице солдата-водителя заметил затаенную злобу и готовность при подходящем моменте пустить в дело болтавшийся на его груди автомат. «Опоздал, идиотина!» — в сердцах подумал Гус и вытаял из-за пазухи парабеллум.

Стоило им оказаться в самой чащобе, как Тоня остановилась, неторопливо повернулась и спокойно, ровным голосом сказала:

— Глушите мотор!

Как только сделалось тихо, гитлеровского офицера одновременно ослепил луч фонарика и оглушила команда Тони:

— Руки вверх!

Перед его лицом замаячило дуло наведенного Тоней пистолета. Вслед за командой Гус сильным ударом по скуле повалил водителя с седла. Ротный лишь на какие-то доли секунды упредил водителя мотоцикла, сообразившего, что они в ловушке, и схватившегося за автомат.

— По-дни-и-май же ручищи! — затряс офицера Г ус.

Гитлеровец понял русскую речь. Руки его потянулись вверх. Сбитый с мотоцикла солдат закричал и попытался подняться, хватаясь за автомат. Тоня указала на водителя. Ротный с силой толкнул потерявшего дар речи офицера и метнулся к солдату...

Гус вернулся к мотоциклу с солдатской шинелью, автоматом, ремнем и документами. Тоня тем временем забрала у офицера автомат, планшетку и начала допрос. Гитлеровец наотрез отказался отвечать.