В двух битвах

Командира роты разведки соседней дивизии нашли на левом фланге. Щуплый, явно переутомленный лейтенант встретил Гуса невесело, как-то безразлично. Он всего два дня как командует ротой. А в роте остался лишь неполный взвод.

Лейтенант и Гус, уединившись, присели. Гус рассказал коллеге о цели прихода. Лейтенант понимающе кивал головой и как бы между прочим сказал, что перед полком окопались, похоже, смертники. Бьются до последнего. За несколько дней наступательных боев только в одном месте удалось захватить двухсотметровый отрезок первой траншеи и нескольких раненых пленных. Противник сильно укрепился. Перед первой траншеей — предполье со многими, хорошо замаскированными окопами. У гитлеровцев повышенная настороженность. Все попытки дивизионных разведчиков, побывавших в последнем поиске, проникнуть в расположение врага успеха не имели. Из пяти человек вернулись двое.

Лейтенанта позвали к начальнику штаба, но он успел вызвать на беседу с Гусом двух разведчиков. Однако они ничего интересного ему не сообщили. Да и не могли: за второй траншеей их обнаружили, они ввязались в бой, с трудом отошли.

Старший из разведчиков провел Гуса на участок захваченной траншеи. В том месте она небольшой дугой вдавалась в нейтральную полосу.

Гус осмотрелся. Узкая, полного профиля траншея была сделана добротно, с немецкой аккуратностью.

— Сколько пленных захватили?

— Шесть человек. Все раненые, двое легко.

— Насколько еще удалось углубиться?

— Метров на пятьдесят — семьдесят. Дальше — сплошная стена огня. Вернулись обратно, — ответил сержант.

Из дальнейших расспросов Гус установил, что метрах в трехстах правее на большом массиве — густой высокий бурьян. Его вполне можно использовать при переходе линии фронта, но этого не учли. Неясна была разведчикам ни система огня обороны, ни точная ее глубина, ни степень укомплектованности частей врага, ни расположение его резервов. Даже места расположения стыка между частями не знают...

— Артиллерийского командира у вас тут поблизости нет? — спросил Гус. — Есть. Вон там у бурьяна его НП, — пояснил сержант.

Они прошли на НП. Артиллериста застали у стереотрубы. Заговорили. Капитан из артдивизиона был лучше осведомлен о противнике, нежели дивизионные разведчики. Он познакомил Гуса с характером обороны врага на глубину до пяти километров.

— Снарядов мало. А то мы бы запросто подавили вражескую оборону.

Гус познакомил артиллериста со своими намерениями.

— Трудновато, но пересечь линию фронта возможно, — сказал артиллерист, подумав.

В траншее появилась Тоня:

— Товарищ старший лейтенант! Разрешите доложить. Я кое-что узнала.

— Слушаю, товарищ Ильиченкова.

— В предполье гитлеровцы носят пищу в термосах. Идут обычно втроем: двое с термосами, один в охране. А бывает, ходят и вчетвером: двое несут термосы, двое в охране. Так что, если я встану за старшего да буду, когда это нужно, покрикивать на вас, задачу решим успешно. Термосы, три немецкие плащ-палатки, три автомата, три их каски, по две гранаты и необходимый запас патронов я прихватила.

— Толково придумано, товарищ старший лейтенант, — заметил с улыбкой артиллерийский капитан. И тут же спросил: — А вы говорите по-немецки?

— Говорю.

— Ну,-если так... На рассвете будем вас встречать.

После некоторого размышления командир роты хотя и без воодушевления, но все-таки одобрил план. Ему не очень хотелось брать Тоню за линию фронта. К тому же он не был уверен, что она полностью избавилась от контузии, но другого решения он не нашел. Гус объявил тут же, что группу возглавит он сам, с ними пойдет еще и Блинов.

Гус с Тоней и ее гвардейцами зашагали в разведроту соседней дивизии.

— Ну как, дорогая, не вгорячах ли решилась на такое дело? — обнимая ее за плечи и заглядывая ей в глаза, спросил Гус.

— Горячка здесь ни при чем, Петя. Надо. Штабника обязаны привести. Должна выдержать.

— Гус предложил Тоне поспать, пообещав часа через три зайти за ней.

9. Операция «термосы»

Было 22.20, когда Гус, а за ним Тоня и Блинов, волоча на двадцатиметровых крепких шнурах термосы по густому бурьяну, двинулись через линию фронта. Провожал их артиллерийский капитан. Внимательно наблюдая за Тоней, он видел, как она ловко и уверенно выбралась из траншеи и, держа в правой руке немецкий автомат, поползла вперед. «Боевая дивчина, ничего не скажешь. И с этими термосами сообразила умненько», — подумал капитан.

Гус полз, волоча за собою пустой термос. Раздался грозный окрик часового:

— Хальт! Хенде xox!

— Не ори. Не дери глотку! — ответила по-немецки Тоня, — Свои. С термосами. Заплутались. Да где ты пропал? Помоги разыскать землянку взвода.

Солдат, пригнувшись, сделал шага четыре в сторону разведчиков и остановился.

— Чего стоишь? Иди показывай. Вот бестолочь! Первый раз, что ли, на передовую пришел?

Слова Тони, видно, возымели действие. Солдат подошел. Осматривая разведчиков, увидел свои каски, автоматы, присел. Гус с молниеносной быстротой вырвал у гитлеровца автомат, сбил его с ног и зажал рот. Блинов схватил за руки, навалился на ноги.