Unknown

10. Те, кто сознательно способствует общественному развитию, если они пользуются этими средствами в своей работе, должны не выпускать из виду лишь частичную и ограниченную пригодность их для своего дела. Создание и распространение через площадки, производящие потребление иного по своему социальному функционированию идеального продукта, предполагает свои собственные, независимые от этих площадок критерии эффективности. Таким критерием, как уже отмечалось, может брать только сама суть дела, сам этот идеальный продукт и дальнейшее его функционирование в пользу обобществления. Отсюда само собой следует, что сам этот продукт не может оцениваться в своей изолированности, а лишь как момент в общем развитии направления движения.

Источники

1.      Бодрийяр, Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Ж. Бодрийяр [пер.]. — Москва : Культурная революция, Республика, 2006. — 269 с.

2.      Босенко, А. В. Случайная свобода искусства / А. В. Босенко. — Киев : Химджест, 2009. — 584 с.

3.      Кошевая, А. Случайность как исторически изжившая себя необходимость. — URL: http://propaganda-journal.net/392.html (дата обращения 21.12.2021).

Виртуализация производства социального пространства и времени

Относительно пространства и времени как философских категорий вопрос всегда ставился таким образом: существуют ли пространство и время на самом деле независимо от чьей бы то ни было воли, сознания или восприятия или нет? То же самое касается других фундаментальных понятий, например, причинности. Относится она к материальному миру или к духу? Причем не важно, как понимать дух: в виде индивидуального сознания или в виде абсолютной идеи, или, по-простому, как Бога-создателя. Идеальны или реальны пространство и время? В этом и состоит философская сторона вопроса.

«Признавая существование объективной реальности, т. е. движущейся материи, независимо от нашего сознания, материализм неизбежно должен признавать также объективную реальность времени и пространства» [1, 181]. Для материализма пространство и время — объективно-реальные формы бытия движущейся материи, неотъемлемые от нее. Протяженность — атрибут субстанции, как выражался Спиноза. Протяженность понималась Спинозой как пространство. При этом Спиноза не мыслил никакого отдельно от тел существующего пространства — то есть пространство с его точки зрения существует как бесконечное множество изменяющихся, движущихся, конечных вещей. Для всех этих вещей свойственна длительность существования. По Спинозе, эта длительность и воспринимается нами как время. Она относится только к конечным вещам, возникающим и исчезающим, а не к миру в целом. Мир в целом, который Спиноза отождествлял с Богом, вечен и бесконечен. Его нельзя рассматривать с точки зрения длительности или продолжительности существования, которая в мышлении выражается как время. Вечность не может определяться временем. Она, по Спинозе, не представляется как длительность или время, даже если длительность представлять не имеющей ни начала, ни конца.

Представление о вечности мира, в целом существующего в постоянной смене конечных вещей, о его несотворимости и неуничтожимости, то есть неподвластности времени, является общематериалистическим положением. Древнегреческий философ Гераклит высказывал его так: «Этот мировой порядок, тождественный для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим» [2, 35].

Материалисты считали и считают вечным и бесконечным мир в целом. Объективный идеализм, начиная с Платона и заканчивая Гегелем, вечность и бесконечность относят к идеальному, духовному началу. Время же относится к несовершенным, возникающим и исчезающим вещам.

Именно в философии, в процессе решения ее специфического и основного вопроса, пространство и время были впервые поняты в их единстве с движением. Это четко и ясно было выражено еще VI-V веках до нашей эры представителями Элейской школы, в особенности Зеноном, а Аристотель прямо обозначил время как меру движения: «Вообще, если время есть мера движения само по себе, а всего прочего [лишь] по совпадению, то ясно, что для всех [вещей], бытие которых оно измеряет, это бытие будет заключаться в покое или движении. Таким образом, все гибнущее и возникающее и вообще все [вещи], которые иногда существуют, иногда нет, должны находиться во времени, так как всегда может быть время большей величины, которое превысит как [время] их собственного существования, так и то, что измеряет их сущность» [3, 154].

Идеалистический ответ на вопрос о пространстве и времени предполагает рассмотрение их как характеристик сознания, духа или как его порождение. В первом случае мы имеем дело с субъективным идеализмом, во втором — с идеализмом объективным.

В этом духе рассуждал младший современник Спинозы, великий немецкий мыслитель Готлиб Вильгельм Лейбниц: