Unknown

«Кто примет в соображение все это, тот, наверно, поймет, что время может быть только чем-то идеальным, а аналогия, существующая между пространством и временем, далее приведет к заключению, что оба одинаково идеальны» [4,483].

«Поэтому предположение, что Бог создал этот же мир раньше, как было сказано, содержит нечто химерическое; оно из времени делает абсолютную, независимую от Бога вещь, тогда как время должно сосуществовать только вместе с творениями и постигается лишь порядком и величиной их изменений» [4,484].

«Я вовсе не говорю, что материя и пространство — одно и то же, а лишь утверждаю, что без материи нет и пространства и что пространство само по себе не представляет собой абсолютной реальности. Пространство и материя отличаются друг от друга так же, как время и движение: оба они хотя и различны, но все же неразделимы. Но отсюда не следует, что материя является вечной и необходимой, в противном случае пришлось бы принимать вечность и необходимость пространства; но это предположение, во всех отношениях плохо обоснованное» [4,487].

Иммануил Кант, родоначальник классической немецкой философии, напротив, считал пространство и время «чистыми формами чувственного созерцания», «принципами априорного знания». То есть относил их не к «вещи в себе» — к миру, а только к сознанию людей. Соответствует ли пространству и времени что-либо за пределами нашего восприятия, мы, по Канту, знать не можем. Мы имеем дело только с явлениями. Мир, такой, какой он есть, вне нашего сознания нам недоступен:

«Пространство вовсе не представляет [собой] свойства каких-либо вещей в себе, а также [оно не представляет] их в их отношении друг к другу, иными словами, оно не есть определение, которое принадлежало бы самим предметам и оставалось бы даже в том случае, если отвлечься от всех субъективных условий наглядного представления» [5, 80].

«Время не есть что-либо такое, что существовало бы само по себе или принадлежало бы вещам как объективное определение, следовательно, оставалось бы также и в том случае, если отвлечься от всех субъективных условий наглядного представления вещей» [5, 86].

«Пространство есть не что иное, как только форма всех явлений внешних чувств, т. е. субъективное условие чувственности, под которым единственно возможны для нас внешние наглядные представления» [5, 81].

«Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т. е. [процесса] наглядного представления нас самих и нашего внутреннего состояния» [5, 86].

Различные школы субъективного идеализма отрицали кантовское представление о том, что такой мир вообще есть. Они шли дальше по пути представления пространства и времени исключительно как характеристик сознания индивида.

Отдельный вопрос: как время представлено в нашем сознании и как — в мире за пределами нашего сознания. Интересно, что Спиноза вслед за Декартом отличал длительность, присущую самим вещам, от времени как определения этой длительности в нашем мышлении. При этом то, что вещи вне нашего сознания длятся, Спиноза не ставит под сомнение, а потому его понимание можно вполне отнести к материализму.

«Здесь я только скажу, что вечность — атрибут, под которым мы постигаем бесконечное существование бога, напротив, длительность — атрибут, под которым мы постигаем существование сотворенных вещей так, как они пребывают в действительности. Отсюда ясно следует, что между длительностью и целостным существованием вещи различие состоит лишь в точке зрения (Ratione), так как то, что отвлекается от длительности вещи, с необходимостью отвлекается и от ее существования. Чтобы определить длительность данной вещи, мы сравниваем ее с длительностью вещей, имеющих прочное и определенное движение, и это сравнение называется временем. Поэтому время не состояние вещей, но только модус мышления, т. е., как мы сказали, мысленное бытие. Оно есть модус мышления, служащий для объяснения длительности. Здесь следует заметить, что будет полезно нам далее при объяснении вечности, что длительность представляется большей и меньшей и как бы состоящей из частей и что она лишь атрибут существования, а не сущности» [6, 278-279].