Unknown

4. Также важно принять во внимание разработки представителей франкфуртской школы, в первую очередь, Теодора Адорно, французских постмодернистов и приверженцев концепции “общества потребления”. На то, что товарное производство дополнилось индустриальным производством индивидов и «практик», которое стало условием его существования, именно теоретики общества потребления обратили внимание почти 60 лет назад. Констатация и попытки осмысления этого факта сами по себе ценны, в том числе как исторический материал. В частности, ценны замечания Жана Бодрийяра, некоторые замечания Фуко насчет производства контролируемой сексуальности, разработки Делеза. Однако, например, бодрийяровская интерпретация такого производства через знаки и в терминах производства и потребления знаков как отличительных моментов во всеобщей социометрии фокусирует внимание лишь на некоторых, лежащих на поверхности, хотя, безусловно, важных сторонах этого производства. Не раскрывается его специфика. Но признание факта сексуальности и знаков сексуальности как инструмента производства потребления (не просто потребностей, а потребления), тема страха и насилия, которую затрагивал автор в своем труде [1] и даже фиксация особенностей этого насилия и интереса к нему, как и многие другие замечания автора об обществе потребления, заслуживают внимания.

Теперь от замечаний методологического характера перейдем собственно к изложению некоторых соображений насчет этой, интересующей нас, стороны дела. Здесь необходимо сразу же сделать следующую оговорку. В этой главе мы фактически от одних замечаний переходим к другим, не претендуя на сколько-нибудь удовлетворительную разработку проблемы. Однако они направлены на то, чтобы хоть немного прояснить общие закономерности чувственного измерения производства фрагментарных индивидов и культурного пространства функционирования капитала как общественного отношения, а также логику их трансформации. Это только замечания, не более того. Детальное внимание этой проблеме мы уделим далее.

1. Чувства предполагают универсальность по меркам рода, разворачивающуюся через единичное. Они тотальны, хоть и историчны (тотально-человечны) и дают возможность побыть Человеком по сущности в бесчеловечном социальном мире. Но фрагментарному индивиду вовсе не обязательно быть Человеком, в смысле, представителем рода в его (рода) универсальности ни в одном из своих проявлений. Это не входит в меню потребительных стоимостей для капитала, поскольку не вписывается в логику вещей. Достаточно быть человеческим индивидом с универсально-совместимыми и универсально-заменимыми эмоциями-ощущениями (что, кстати, не нужно было в предыдущие эпохи). Сейчас же этого достаточно, чтобы индивид осуществлял свои социальные функции в «практиках» потребления как производства. Такая универсальная сменяемость и заменимость в то же время создают самоценность для индивида этих «практик» и самоценность индивида в этих «практиках». В ощущаловке (которая тоже — продукт истории) точно так же, как и в развертывании чувств, важно ощущать единичное. Для чувств это отправная точка. Для эмоций-ощущений это тоже отправная точка. И в этой точке они сходятся, выступают как одно (не просто, как одно и то же, а как одно) в своей неразличенности. Поэтому чувства и могут заменяться эмоциями-ощущениями (употребляя через дефис эти слова, хочется подчеркнуть именно продуктивный момент, который проявляется и в их различности, и в их единстве). Эмоции-ощущения могут быть отправной точкой для чувств, началом чувств, выражением чувств, их проявлением и материалом их осуществления. В этом измерении, в этой точке они едины. И этого вполне достаточно для эстетического измерения производства фрагментарных индивидов. Поскольку для их функционирования имеет значение лишь постоянный калейдоскоп дурной бесконечности продуктивного восприятия единичного. Интенсивность ощущений создает и обеспечивает потребление и потребляемость индивидов (и то, что они потребляют, и то, что их можно потребить как потребителей). Чувства же, точно так же как и целостное мировоззрение, атрофируются за ненадобностью в пользу клиповости. Клиповость сознания и клиповость ощущений-эмоций здесь сходятся.

2. Таким образом, чувства приравниваемы к ощущениям в процессе и как момент нетоварного непосредственного производства человека именно в сфере его повседневности. Идеология комфорта, дополненная идеологией аффекта, это и характеристика повседневности, и идеология эстетического в сфере ощущений, тиражируемых посредством индивидов и индивидов, тиражируемых посредством ощущений. Такое приравнивание и, как следствие, замена возможны только потому и только в той мере, в какой производство и потребление переживаний индивидов (и индивидами) опирается на чувственное познание. Потребление информации в свою очередь есть потребление ощущений. Ощущение здесь тоже выступает как единица информации. Потому шоу должно продолжаться.