Unknown

Дженни сделала паузу и сглотнула, не отрывая глаз от башни и кладбища.

– Я вызвала ему доктора, который несколько раз пускал папе кровь, что-то жёг на маленькой жаровне и подгонял дым ему под нос. Он попытался дать ему лекарство, но папа на самом деле не мог глотать. Я капала воду ему на язык, и всё. – Дженни глубоко вздохнула. – Он умер на следующий день, около полудня.

– А. Он… так и не заговорил?

Она покачала головой.

– Он вообще не мог говорить. Только время от времени шевелил губами, и слышалось тихое бульканье.

Вспомнив это, Дженни чуть сморщила подбородок, но потом сжала губы.

– Но ближе к концу я увидела, что он пытается что-то сказать. Он старался выговорить слова и смотрел мне в глаза, пытаясь заставить меня понять. – Она взглянула на Джейми. – Папа всё-таки сказал: «Джейми», один раз. Я знаю это наверняка. Потому что я подумала, что он хотел спросить о тебе, и я рассказала о словах Дугала, который сообщил, что ты жив, и пообещал, что ты будешь в порядке. Мне показалось, это его немного утешило, и вскоре он умер.

Джейми с трудом сглотнул, и этот звук громко отозвался в ушах. Снова заморосил дождик – капли стучали по листьям над головой.

– Taing [«Спасибо», гэльск. – прим. перев.], – наконец тихо произнёс он. – Я хотел знать. Жаль, что я не смог сказать ему «прости».

– Тебе не нужно было извиняться, – ответила она так же тихо. – Он бы понял.

Джейми кивнул, какое-то время не в силах говорить. Однако, овладев собой, он повернулся к ней и снова взял за руку.

– Но я могу сказать «прости» тебе, a pìuthar [сестра, гэльск. – прим. перев.].

– За что? – удивлённо спросила она.

– За то, что я поверил Дугалу, когда он сказал мне… Ну, когда он сказал, что ты спуталась с английским солдатом. Я был дураком.

Он смотрел на свою изуродованную руку, не желая встречаться с Дженни взглядом.

– Ну, ладно, – отозвалась она и положила на его руку свою, лёгкую и прохладную, как молодые листья, трепетавшие вокруг них. – Тебе Дугал был нужен. Мне – нет.

Они посидели ещё немного, умиротворённо держа друг друга за руки.

– Где он сейчас, как ты думаешь? – вдруг спросила Дженни. – Я имею в виду – Йен.

Джейми взглянул на дом, потом на свежевырытую, застывшую в ожидании могилу, но, конечно, Йена нигде больше не было. Джейми на миг испугался, что к нему возвращается прежняя пустота, но потом, совсем не удивившись этому, понял, что именно сказал ему Йен напоследок. «По правую руку от тебя, дружище». Справа от Джейми. Охраняя его слабую сторону.

– Он прямо здесь, – сказал он Дженни, кивая на место между ними. – Где ему и положено быть.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Пожнёшь бурю

ГЛАВА 85

СЫН ВЕДЬМЫ

КОГДА РОДЖЕР И БАККЛИ подъехали к дому, Аманда выбежала им навстречу и вернулась к матери, размахивая голубой пластиковой вертушкой на палочке.

– Мама! Смотьи, фто у меня есть! Смотьи, фто у меня есть!

– О, как красиво!

Брианна наклонилась полюбоваться и подула, заставив игрушку вертеться.

– Я сама! Я сама!

Аманда снова выхватила вертушку, пыхтя и дуя на неё с величайшим старанием, но получалось у неё плохо.

– Сбоку, a leannan (гэльск., детка – прим. перев.), сбоку.

Уильям Баккли обошёл вокруг машины и, подхватив Аманду, осторожно повернул её руку так, чтобы вертушка была перпендикулярна её лицу.

– Теперь дуй.

Он приблизил лицо к ней, помогая дуть, и вертушка зажужжала, как майский жук.

– Да, отлично, правда ведь? А теперь попробуй сама.

Баккли пожал плечом, словно извиняясь перед Брианной, и понёс Аманду, продолжавшую старательно пыхтеть и дуть, вверх по тропинке. Они прошли мимо Джема, который остановился полюбоваться вертушкой. Роджер вышел из машины с парой пакетов и задержался, чтобы поговорить с Брианной с глазу на глаз.

– Интересно, если бы у нас была собака, он бы ей тоже понравился? – прошептала Бри, кивая в сторону гостя, который теперь оживлённо болтал с обоими детьми.

– Человек может всё время улыбаться и быть при этом негодяем, – прищурившись, ответил Роджер. – И давай не будем говорить об инстинктах: не думаю, что собаки или дети всегда способны правильно судить о людях.

– М-м. Он рассказал тебе еще что-нибудь, пока вы ездили?

Роджер возил Уильяма Баккли в Инвернесс пополнить его гардероб, так как у того не было ничего, кроме тех джинсов, футболки и пиджака из благотворительного магазина, в которых он к ним пришёл.

– Немного. Я спросил его, как он сюда попал, – я имею в виду, в Лаллиброх – и что делал, слоняясь тут. Бак сказал, что заметил и узнал меня на улице в Инвернессе, но я сел в машину и уехал, прежде чем он решился заговорить со мной. Однако он видел меня ещё пару раз и осторожно выяснил, где я живу. Он…

Роджер остановился и, слегка улыбаясь, посмотрел на Брианну.

– Не забывай, что он собой представляет и из какого времени пришёл. Он подумал — и, мне кажется, он не врёт, — что я, должно быть, из «древних».

– Правда?

– Да, правда. И учитывая, что… Ну, я же выжил после повешения, а большинству людей это не свойственно.

Роджер чуть скривил губы, коснувшись шрама у себя на горле.