Unknown

– Ты прав, разницы никакой. Но... И ты, и Преподобный упоминали, что отец твой был пилотом Спитфайра. Всё верно? (Супермарин Спитфайр (англ. Supermarine Spitfire, в букв. переводе «плюющийся огнем, огневержец».) – британский истребитель времен Второй мировой войны. Различные модификации использовались в качестве истребителя, истребителя-перехватчика, высотного истребителя, истребителя-бомбардировщика и самолета-разведчика. – прим. пер.).

– Да.

Роджер не знал почему, но в затылке у него появилось беспокойное чувство, как будто позади кто-то стоял. Чтобы иметь повод обернуться, Роджер кашлянул, но не увидел за собой ничего, кроме черно-белого леса в пятнах лунного света.

– Я это точно знаю, – сказал он, ощущая странную потребность защищаться. – У мамы была фотография – на ней отец возле своего самолета, который назвался «Рэгдолл» (Rag Doll (англ.) – тряпичная кукла, - прим. пер.), и это «имя» было изображено на носу фюзеляжа в виде примитивно нарисованной куколки с черными кудряшками в красном платье.

Роджер хорошо помнил эту фотографию, потому что долгое время спал с нею под подушкой, после того, как мама погибла. Ведь студийный портрет матери был слишком большим, и он переживал, что кто-нибудь заметит его отсутствие.

– Тряпичная куколка, – повторил он, внезапно пораженный чем-то.

– Что? О чем ты?

Он неловко махнул рукой.

– Это... Ничего. Я... Я просто только что понял, что «Тряпичная куколка» – это, вероятно, было то, как папа называл мою маму. Прозвище, понимаешь? Я читал несколько его писем к ней: и там он обычно обращался к ней Долли. – И только сейчас, вспомнив черные кудри на мамином портрете... Мэнди. У Мэнди волосы, как у моей матери.

– О, хорошо, – грустно произнесла Клэр. – Мне было бы ужасно думать, что только я ответственна за это. Обязательно скажи ей об этом, когда она повзрослеет, ладно? Девочки с очень кудрявыми волосами все до единой ненавидят их – по крайней мере, в юные годы, когда им хочется выглядеть, как все.

Сквозь собственную задумчивость Роджеру послышалась легкая нотка опустошения в голосе Клэр, и он взял ее за руку, не обращая внимания на то, что ее ладонь все еще сжимала травинку.

– Я скажу ей, – тихо произнес он. – Я расскажу ей обо всем. Даже не думай, что мы позволим детям забыть о вас.

Клэр стиснула его руку, и ароматные белые цветы посыпались в темноте на ее юбку.

– Спасибо, – прошептала она, и Роджер услышал тихий всхлип. Клэр поспешно вытерла тыльной стороной другой ладони глаза. – Спасибо, – увереннее произнесла она и выпрямилась. – Это важно. Помнить. Если бы я этого не знала, то не сказала бы тебе.

– Сказала мне... О чем?

Ее ладошки – маленькие и сильные, и пахнущие лекарствами – обернулись вокруг руки Роджера.

– Я не знаю, что произошло с твоим отцом, – сказала Клэр. – Но это не то, что тебе говорили.

– Я БЫЛА ТАМ, РОДЖЕР, – терпеливо повторила она. – Я читала газеты... Лечила летчиков и разговаривала с ними. Я видела самолеты. Спитфайры – маленькие и легкие, они предназначались для защиты и никогда не летали через Канал, потому что не смогли бы долететь от Англии до Европы и вернуться обратно. Хотя позже их там использовали.

– Но...

Какие бы аргументы Роджер не собирался привести – сбился с курса, ошибся в расчетах – они исчезли. И волоски встали дыбом на предплечьях, хотя он и не обратил внимания.

– Конечно, всякое случается, – сказала Клэр, как будто была способна прочесть его мысли. – По прошествии времени данные тоже искажаются. Тот, кто сообщил твоей матери, мог ошибаться, она, вероятно, сказала Преподобному что-то, и он неправильно ее понял. Все возможно. Но во время войны я получала от Фрэнка письма – он писал так часто, как только мог, пока его не завербовали в МИ-6 (государственный орган внешней разведки Великобритании – прим. пер.). После чего я зачастую по несколько месяцев ничего о нем не слышала. Но незадолго перед этим Фрэнк написал мне и упомянул – просто в ходе обычного разговора, понимаешь, – что наткнулся на нечто странное в донесениях, которые обрабатывал. В Нортумбрии (графство на севере Англии – прим. пер.) упал и разбился Спитфайр. Его не сбили, предполагали, что случилась какая-то поломка. И, хотя, как ни странно, самолет не сгорел, пилот бесследно исчез. Фрэнк упомянул имя пилота, потому что думал, что Джеремайя – имя довольно подходящее для обреченного.

– Джерри, – произнес Роджер онемевшими губами. – Мама всегда называла его Джерри.

– Да, – тихо проговорила Клэр. – А вся Нортумбрия усеяна кругами стоячих камней.

– А там, где нашли самолет...

– Я не знаю, – он увидел легкое движение, когда Клэр беспомощно пожала плечами.

Закрыв глаза, Роджер глубоко вдохнул: воздух был наполнен ароматом сорванных стеблей.

– И ты говоришь мне об этом сейчас, потому что мы возвращаемся, – произнес он очень спокойно.