Угол атаки

Он повел катер между опорами моста. Юре нравились такие моменты, под мостом будто крадешься по средневековому туннелю навстречу неизвестности. Волна гулко и таинственно плещет о гранитные плиты, а ты исчезаешь и появляешься снова, может быть, уже немножко другим. Юра улыбнулся и загляделся на каменный свод, где отражались солнечные зайчики от волн, и казалось, что по мосту течет особая тайная река света, видимая только морякам.

Под мостом звуки воспринимаются немного иначе, но гул, который вдруг уловило ухо Юры, был ни на что не похож.

– Что за звук, Михеич?

Матрос прислушался и пожал плечами.

– Пес его знает…

Выйдя из-под моста, они сразу увидели самолет, летящий, как показалось Юре, прямо над водой.

– Низко летит – к дождю, – хмыкнул Михеич, – кино, наверное, снимают.

– Наверное.

Юра рассеянно смотрел, как стальная птица приближается, делаясь все больше и больше, так что ему показалось, будто она задевает брюхом электрические провода на мосту Александра Невского. Почему-то сделалось страшно.

– Могли бы предупредить плавсостав, что будут съемки.

– Ой, кто мы такие…

Михеич не успел договорить. Самолет миновал мост, и только Юра решил, что сейчас он резко взмоет ввысь и исчезнет в небе, как нос, на котором он с удивительной ясностью разглядел голубой серп и молот, коснулся Невы, взметнув высокие водяные крылья. Несколько мгновений из-за столба воды ничего не было видно, а потом Юра увидел, что самолет стремительно скользит мимо них прямо к Большеохтинскому мосту.

Через несколько секунд их ощутимо качнуло на поднятой волне, бегущей к берегу.

Юра вцепился в штурвал, уперся ногами в палубу и стиснул зубы изо всех сил, хоть и понимал, что это никак не поможет самолету затормозить. Но вот скорость стала падать, и самолет остановился метрах в пятидесяти от опор моста.

– Во дают! – восхитился Михеич.

– Давайте подойдем.

– Зачем? Люди кино снимают.

Юра нахмурился. Да, это единственное разумное объяснение произошедшему, но управление речного транспорта должно было предупредить о таких масштабных и опасных съемках, и те бы запретили движение судов в этом районе. Ведь они едва разошлись, сто метров сюда, сто туда, и самолет сел бы прямо им на головы.

– Подойдем, – повторил он.

– Юр, да ты что, зачем? Люди знают, что делают, с какой стати мы встревать-то будем?

Действительно, если это съемки, то киношники над ними в лучшем случае посмеются, а скорее всего, обложат в три погибели, что лезут не в свое дело, а вдогонку напишут докладную начальству, что у них служат идиоты, которые не умеют оценить обстановку, суются не в свое дело и портят дорогостоящие уникальные дубли.

Юра сглотнул.

– Идем себе и идем, – сказал Михеич, – не наше дело.

– Александр Иванович, подойдем, – сказал Юра, не без труда вспомнив настоящее имя своего матроса, – отвяжите плоты и приготовьте спасательные средства.

– Да ну…

– Александр Иванович!

Тот пошел на корму, бормоча что-то на тему «молодые – борзые», а Юра, добавив ходу, за полминуты добрался до носа самолета, который мирно покачивался на спокойной воде и выглядел бы как «метеор», если бы не широко распластанные по реке крылья.

– Помощь нужна? – крикнул Юра в мегафон, как ему показалось, жалким голосом.

Стекло кабины бликовало на солнце, и он с трудом различал за ним человеческие лица. Несколько секунд ничего не происходило, и Юра испугался, что напрасно пожертвовал плотами, которые далеко не факт что получится догнать, и поставил себя в дурацкое положение. Он даже успел покраснеть от смущения, представив, как съемочная группа сейчас смеется над наивным дурачком, но тут раздался звон стекла. Летчик разбивал окно кабины красным цилиндром огнетушителя. Аккуратно высадив все осколки, он высунулся наружу. Седой дед с бровями, Юра и не думал, что такие древние люди могут летать.

– Не помешает, – сказал дед дружелюбно.

– Есть у вас, за что конец зацепить? – крикнул Михеич, появившийся возле Юры со стопкой спасательных жилетов в руках.

– За раму пойдет?

– Пойдет, ловите. – Бросив жилеты на палубу, Михеич метнул свернутый бухтой канат прямо в руку деду. Тот поймал, разбил второе стекло и привязал к металлической раме между окнами.

– Два раза обмотай, балда! – крикнул Михеич, с отвращением глядя, как неумело летчик вяжет узел.

Юра подтянул самолет к берегу, и дотолкал носом так, чтобы концом крыла пришвартовать к сходу с набережной. Там уже столпились люди, стояли у самой кромки воды.

Открылся люк над крылом, и появился сначала высокий парень в летной форме, а вслед за ним такая девушка, что у Юры захватило дух. Только неимоверным усилием воли он смог оторвать взгляд от ее точеных икр и сосредоточиться на спасательной операции.

Стюардесса с летчиком стали выводить пассажиров. Люди выходили по одному, жмурясь, будто из темноты, балансируя, проходили по крылу, а там их уже подхватывали люди на набережной. Михеич с Петей стояли в спасательных жилетах, в любую минуту готовые прыгнуть в воду, если кто-то соскользнет.

Юра удивился, как спокойно и буднично все себя ведут. Даже выходящие из самолета женщины не плакали.