Убить пересмешника (To Kill a Mockingbird)

The name Ewell gave me a queasy feeling. Maycomb had lost no time in getting Mr. Ewell's views on Tom's demise and passing them along through that English Channel of gossip, Miss Stephanie Crawford.	Всему Мейкомбу сразу же стало известно мнение мистера Юэла о кончине Тома, а по каналу, по которому всегда безотказно передавались сплетни - через мисс Стивени Кроуфорд, - оно докатилось и до нас.
Miss Stephanie told Aunt Alexandra in Jem's presence ("Oh foot, he's old enough to listen.") that Mr. Ewell said it made one down and about two more to go.	При Джиме (глупости, он уже не маленький, пускай слушает!) мисс Стивени рассказала тете Александре, что мистер Юэл сказал: один готов, осталось ещё двое.
Jem told me not to be afraid, Mr. Ewell was more hot gas than anything.	Джим сказал - я зря трушу, этот Юэл просто трепло.
Jem also told me that if I breathed a word to Atticus, if in any way I let Atticus know I knew, Jem would personally never speak to me again.	Джим сказал - если я проболтаюсь Аттикусу, если хоть как-то покажу ему, что я знаю, он, Джим, никогда больше не станет со мной разговаривать.
26	26
School started, and so did our daily trips past the Radley Place.	Опять начались занятия, а с ними наши ежедневные походы мимо дома Рэдли.
Jem was in the seventh grade and went to high school, beyond the grammar-school building; I was now in the third grade, and our routines were so different I only walked to school with Jem in the mornings and saw him at mealtimes.	Джим был теперь в седьмом классе и учился в другой школе, а я - в третьем классе, и расписание у нас было совсем разное, так что мы только утром ходили вместе в школу да встречались за столом.
He went out for football, but was too slender and too young yet to do anything but carry the team water buckets.	Он бегал на футбол, но ему ещё не хватало ни лет, ни силы, и он пока только таскал команде вёдрами воду.
This he did with enthusiasm; most afternoons he was seldom home before dark.	Но и это он делал с восторгом и почти каждый день пропадал там до темноты.
The Radley Place had ceased to terrify me, but it was no less gloomy, no less chilly under its great oaks, and no less uninviting.	Дом Рэдли стоял под гигантскими дубами всё такой же мрачный, угрюмый и неприветливый, но я его больше не боялась.
Mr. Nathan Radley could still be seen on a clear day, walking to and from town; we knew Boo was there, for the same old reason - nobody'd seen him carried out yet.	В погожие дни мистер Натан Рэдли по-прежнему ходил в город; Страшила, конечно, всё ещё сидел там у себя - ведь никто пока не видел, чтобы его оттуда вынесли.
I sometimes felt a twinge of remorse, when passing by the old place, at ever having taken part in what must have been sheer torment to Arthur Radley -what reasonable recluse wants children peeping through his shutters, delivering greetings on the end of a fishing-pole, wandering in his collards at night?	Иногда, проходя мимо старого дома, я чувствовала угрызения совести: как мы, наверно, тогда мучили Артура Рэдли - какому же затворнику приятно, когда дети заглядывают к нему в окна, забрасывают удочкой письма и по ночам бродят в его капусте?
And yet I remembered. Two Indian-head pennies, chewing gum, soap dolls, a rusty medal, a broken watch and chain.	И несмотря на всё это - два пенни с головами индейцев, жевательная резинка, куколки из мыла, медаль, сломанные часы на цепочке.
Jem must have put them away somewhere.	Джим, наверно, где-нибудь всё это припрятал.
I stopped and looked at the tree one afternoon: the trunk was swelling around its cement patch.	Один раз я приостановилась и посмотрела на то дерево: ствол вокруг цементной пломбы стал толще.