Убийства по алфавиту

- У вас вряд ли будет время что-нибудь узнать до отъезда.

- Не все ли равно, когда мы узнаем плохие новости - сегодня вечером или завтра утром?

- Пожалуй, вы правы.

Я наскоро собрал чемодан, а Пуаро между тем еще раз позвонил в Скотленд-Ярд.

Через несколько минут он вошел в спальню и спросил:

- Mais qu'est-ce que vous faites la <Да/>вы тут делаете? (фр.)>?

- Я собрал для вас чемодан. Я думал сэкономить время.

- Vous eprouvez trop d'emotion <Вы/>волнуетесь (фр.).>, Гастингс. Это плохо сказывается на вашей аккуратности и сообразительности. Разве так складывают пальто? Посмотрите, что вы сделали с моей пижамой если шампунь разольется, что с ней будет?

- Боже мой, Пуаро! - воскликнул я. - Дело идет о жизни и смерти. Какая разница, что случится с вашей пижамой?

- - У вас нет чувства гармонии, Гастингс. Мы не можем уехать раньше, чем отойдет поезд, а уничтожение моей одежды ни в коей мере не поможет предотвратить преступление.

Решительно отобрав у меня чемодан, Пуаро сам занялся укладкой.

Он объяснил, что письмо и конверт мы должны взять с собой на вокзал. Там нас будет ждать кто-нибудь из Скотленд-Ярда.

Когда мы очутились на платформе, то первым человеком, которого мы увидели, был инспектор Кроум.

В ответ на вопрошающий взгляд Пуаро он сказал:

- Пока никаких новостей. Вся полиция поднята на ноги. Людей, чьи фамилии начинаются на букву "си", по возможности оповещают по телефону. Какая-то надежда сохраняется. Где письмо? Пуаро отдал ему письмо. Кроум изучил письмо и чертыхнулся:

- Надо же, как не повезло! Само небо помогает убийце.

- Вы не думаете, что адрес перепутан намеренно? - спросил я.

Кроум покачал головой:

- Нет. У него свои правила, безумные правила, но он им подчиняется. Он честно нас предупреждает. Для него это важно. Это предмет его гордости. И вот что я думаю... Готов спорить, что он пьет виски "Уайт-хоре".

- Ah, c'est ingenieux, cal! <О/>, очень находчиво! (фр.)> - сам того не желая, восхитился Пуаро. - Он пишет письмо, а бутылка стоит перед ним.

- Так часто случается, - сказал Кроум. - С каждым из нас такое бывало, мы бессознательно копировали то, что было у нас перед глазами. Он начал писать "Уайт", а потом написал "хоре" вместо "хевен".

Как выяснилось, инспектор ехал тем же поездом. - Даже если нам невероятно повезло и еще ничего не случилось, местом действия будет Сирстон. Наш убийца сейчас там или был там сегодня. Один из моих людей будет дежурить на телефоне до последней минуты на случай, если что-нибудь сообщат.

Когда поезд уже трогался, мы увидели, что по платформе бежит человек. Он поравнялся с окном инспектора и что-то прокричал.

Когда станция осталась позади, Пуаро и я бросились по коридору и постучали в дверь купе, где находился инспектор.

- Есть новости? - спросил Пуаро. Кроум спокойно ответил:

- Хуже некуда. Сэр Сирил Сислей только что был обнаружен с проломленным черепом.

Сэр Сирил Сислей, хотя имя его было не слишком известно широкой публике, был выдающейся личностью. В свое время он прославился как отоларинголог. Разбогатев и удалившись от дел, он посвятил себя своей главной страсти - собиранию китайского фарфора и керамики. Через несколько лет он унаследовал значительное состояние от своего престарелого дяди, смог с головой уйти в свое увлечение и был теперь владельцем одной из самых прославленных коллекций китайского искусства. Он был женат, но детей не имел, и жил в доме, который построил для себя у моря, а в Лондон приезжал лишь в редких случаях, например на какой-нибудь крупный аукцион. Не требовалось долго размышлять, чтобы сообразить, что его смерть, последовавшая за убийством молодой и хорошенькой Бетти Барнард, станет самой громкой газетной сенсацией города. То, что убийство случилось в августе, когда газетчикам туго приходится с материалом, усугубляло положение.

- Хорошо, - сказал Пуаро. - Возможно, гласность поможет там, где оказались бесплодными усилия отдельных лиц. Теперь вся страна будет искать Эй-би-си.

- Увы, - заметил я, - к этому он и стремится.

- Верно. Но тем не менее в этом таится его гибель. Обрадованный своими успехами, он может потерять осмотрительность... На это я и надеюсь - его опьянит собственная хитрость.

- Как все это странно, Пуаро! - воскликнул я, пораженный неожиданной мыслью. - Знаете ли вы, что над таким преступлением мы работаем впервые? Убийцы, с которыми мы раньше имели дело, действовали, так сказать, в кругу семьи!

- Вы совершенно правы, мой друг. До настоящего времени нам на долю всегда выпадало смотреть на преступление изнутри. Для нас важна была история жертвы. Существенны были вопросы: "Кто выиграл от убийства? Какие возможности были у окружающих, чтобы совершить преступление?" Мы всегда сталкивались с crime intime <Семейным/>(фр.)>. На этот раз впервые в истории нашей дружбы перед нами хладнокровное, обезличенное преступление - убийство, пришедшее из внешнего мира.

Я содрогнулся.

- Это ужасно...

- Да. С самого начала, когда я прочитал первое письмо, я почувствовал, что в нем есть что-то не правильное, аномальное...

Пуаро нетерпеливо махнул рукой: