Твой любимый фамильяр

На этот раз контакт был долгим — и было видно, как от камня расходилась ледяная сила. Чёрными бороздами по вспыхнувшим лавой венам: тело мага отчаянно пыталось бороться, но лишь помогало льду сковывать конечность. Торн выл от боли и ужаса, пока вены на его голени чернели, стремительно охватывая участок за участком до самой стопы. Нога превращалась в блестящее вулканическое стекло и быстро распухала, прорывая остатки брючины.

— Хватит! — закричал Хайден и с усилием простонал: — Да, да, я скажу, скажу про Рами…

Калеб тут же убрал амулет с его ноги, однако конечность успела отмереть: ниже голени осталась лишь чёрная блестящая в свете кружащих под потолком огней стеклянная статуэтка. От ноги шёл слабый морозный пар, а сам Торн в ужасе и боли стучал культями по каменному полу — звук был противный и раздражающий не меньше его скуления.

— Мы слушаем, — преувеличенно учтиво подтолкнул его собраться с мыслями Калеб, и тот быстро закивал трясущейся головой:

— Да… Рами. Служанка, — шумно сглотнув, Хайден начал выдавливать слова через дрожащие искусанные губы: — Она была милая, нравилась Изабель и Лилиан, постоянно с ними крутилась. А как-то ночью… Мои все как раз остались в гостях у Беллов с ночёвкой, и я счёл это такой удачей, чтобы немного сбросить пар. Я не знал, что Рами ещё не ушла, и она прибежала на крик этой маленькой шлюшки. Увидела её, дико испугалась, начала верещать, — Торн закашлялся и поднял на Элая страдальческий взгляд: — Можно воды?

— Обойдёшься, — фыркнул Калеб и небрежно провернул в железных пальцах амулет. Колкие зелёные глаза уничтожали Торна взглядом, и вокруг зрачков крутился огненный водоворот его злости: — Дальше, скотина. Что ты сделал с моей сестрой?

— Я… у меня не было выбора, — жалобно проскулил тот и нервно заёрзал, пытаясь прижаться ближе к стене: — Она обещала, что не скажет никому и слова, что уволится и уедет в родной Тироль. Но она могла сказать не только прессе, но и Лилиан с Изабель. Они бы не поняли, они бы осудили. Лилиан вовсе бы потребовала развода, чтобы её не касался тот, кто касается этих животных. Так что я… пообещал Рами работу, хорошее место взамен этого. Порвал на всякий случай её браслеты и отдал девчушку в академию.

— Что? Нахрена? — потрясённо вытаращился Калеб, зато Элай уже всё понял.

Составлять в голове всю картину пришлось трудно, со скрипом преодолевая понимание, что не он один увидел в эйфири кого-то желанного. Вот только привыкшие лишь развлекаться министры придумали себе куда более простые пути для получения светлых девочек в своё пользование.

— Потому что мадам Вальтц, а я подозреваю, что и с Алестой, создали потрясающий способ дохода, — тихо заключил он, складывая всё в единую картину: — Внешний вид академии и её основное предназначение неизменны, вот только не всем эйфири везёт стать фамильярами и проходить обучение. Есть другие, в закрытой от чужих глаз части, которых учат другому. Обслуживать таких вот больных ублюдков, которых нисколько не заботит, что они калечат девочек своей магией. Я прав? — сквозь зубы прошипел он, буравя Хайдена ледяным взглядом. Элая подташнивало. Подташнивало от понимания, что ошейниками и плетями воспитывают не только слуг, но и проституток.

— Это не мои тайны, не только мои! — нервно простонал Хайден, глядя лишь на синий камень в руке Калеба.

— Постойте, — тихо оборвал его скуления тот, сжав амулет так сильно, что по нему проскрипела сталь. — Вы сейчас хотите сказать… Что в академии есть бордель для элиточки, и ты, погань, отвёл туда мою сестру?!

Элай не успел его остановить, да и не особо стремился. Смачно выругавшись с постановкой драконов совсем уж в непристойные позиции, Калеб сжал зубы и резко рубанул железной рукой спёртый воздух, опуская протез на застывшую голень Хайдена. Нечеловеческий крик боли слился со звоном брызнувшего в стороны обсидиана, откалывая ногу ниже колена.

— Не-е-ет! Заче-е-ем? — зарыдал Хайден, обнимая себя за плечи руками-культями и безумно раскачиваясь из стороны в сторону.

— Затем, что ты мразь, — Калеб харкнул ему в лицо, но кажется, это его удовлетворило мало. — Рами, моя Рами отдана твоими руками в сексуальное рабство. И я тебя, блять, лишу этих рук по самое…

— Нет-нет! — спешно замотал головой Хайден в отрицании и затараторил, спасая свои оставшиеся конечности: — Она не развлекает клиентов! К Алесте приходят по специальным приглашениям… Всё очень хорошо обставлено, и там требуется обслуга. Провожать гостей, стирать бельё, ухаживать за эйфири, которые совсем теряют вид. Нельзя брать людей с улицы, нельзя полагаться на найм. Обслуга не выходит из подвалов так же, как и сами зверюшки…

— Зверюшки, — зло сплюнул Элай, теперь уже сам желая схватить амулет и сунуть Хайдену в глотку. — Звери — это ты и твои дружки, издевающиеся над живыми существами. Я не верю, что у нас в доме есть столько откровенных садистов.