Туннель

Ежедневно штольни выплевывали четыре тысячи вагонов камня на Азорскую станцию и три тысячи вагонов – на Бермудскую. Камни засыпали песчаные дюны, мели, утесы, острова и проливы между островами. Аллан создавал новый материк!..

Морские инженеры Аллана соорудили новые доки, верфи, молы, волнорезы и маяки по последнему слову науки и техники. Самые большие океанские пароходы могли заходить в новые гавани. Инженеры-строители Аллана создали новые города на мусоре. Там были отели, банки, товарные склады, магазины, школы. Особенностью пяти новых городов было полное отсутствие растительности. Но через десять лет они покрылись зеленью, появились сады и парки, как в Лондоне, Париже и Берлине. Землю для этих садов привезли на грузовых судах; на судах же были привезены для посадки деревья и растения. Правда, это были довольно грустные парки с запыленными пальмами и деревьями и жалкой травой! Зато новые города обладали самыми широкими и прямыми улицами и самыми прекрасными пляжами на свете. Все города эти походили друг на друга, как родные братья. Все они были форпостами американского капитала, в них кипела деятельная жизнь и чувствовалась непоколебимая воля…

В «городе Мака» к концу туннельного строительства насчитывалось уже более миллиона жителей…

Конечно, работы в туннеле и теперь не обходились без катастроф и несчастий. Но это случалось нечасто и не выходило за пределы случаев, наблюдавшихся в больших технических предприятиях. Аллан сделался чрезвычайно осторожным и боязливым. Он уже не обладал прежними нервами! Малейшее несчастье с людьми тяжелым бременем ложилось на его душу. Штольни были полны множеством всякого рода регистрирующих и предохранительных аппаратов, и при малейшем признаке, предписывавшем соблюдение осторожности, Аллан замедлял темп работы. Аллан стал совсем седым, и рабочие называли его уже Old gray Mac[56]. Здоровье его было подорвано. Он почти не спал и всё время пребывал в тревоге, ожидая какого-то несчастья… Он сделался совершенно нелюдимым, и единственным его развлечением была прогулка в парке, куда он отправлялся один по вечерам и гулял около часа. Что творилось в мире, интересовало его весьма мало. Творец туннеля, он превратился в его раба! В его мозгу не рождалось других ассоциаций и идей, кроме машин, станций, аппаратов, новых типов вагонов, кубических метров, лошадиных сил… Почти все человеческие чувства в нем притупились. Единственным другом его был Ллойд. Аллан и Ллойд часто проводили вместе вечера: сидели оба в своих креслах, курили и молчали…

На восемнадцатом году строительства туннеля вспыхнула стачка, продолжавшаяся два месяца. Только хладнокровие Штрома прекратило в самом начале панику, охватившую массу рабочих. Однажды в штольнях температура сразу поднялась на пять градусов. Рабочие отказались ехать в штольни. Они боялись, что вдруг прорвутся скалы и на них хлынет раскаленная лава. Находились люди, выдвигавшие нелепую мысль: штольни приблизились к раскаленному ядру земного шара! Многие ученые тоже высказывали предположение, что ось туннеля достигла неизвестного кратера подводного вулкана… Работы были прекращены, были предприняты новые точные исследования соответствующего участка морского дна. Однако никаких следов вулкана или горячих источников обнаружено не было…

Штром набрал добровольцев и оставался с ними четыре недели безвыходно в туннеле. «Русский черт» сдался только тогда, когда свалился без чувств. Но через неделю он снова появился в «аду». Люди работали здесь совершенно нагими…

Как грязные масляные ящерицы, скользили они по штольне в полубессознательном состоянии, поддерживая себя возбуждающими средствами…

Когда наступил двадцать четвертый год строительства, вычисления показали, что лишь шестьдесят километров отделяли последние штольни друг от друга. Штрому удалось снестись с Толстым Мюллером через разделявшие их гранитные массы. Через полгода кропотливой работы штольни должны были бы находиться очень близко одна от другой, тем не менее сейсмографы Штрома не отметили ни одного взрыва поблизости, хотя в штольнях Мюллера ежедневно происходило не менее тридцати взрывов. Во всех газетах появились тревожные вести: штольни разошлись в разные стороны! Инженеры обеих проверочных штолен находились, однако, в постоянной связи друг с другом. Расстояние от Азор до Бермуд было измерено самым точным образом – как на поверхности моря, так и под ним… Уклонение могло выразиться лишь несколькими километрами. Были изобретены весьма чувствительные аппараты, выдерживавшие высокую температуру, но и эти аппараты никак не реагировали!..

Ученые из Берлина, Лондона и Парижа поспешили на помощь. Некоторые из них рискнули даже спуститься в горячую штольню и производили там свои исследования – увы, безуспешные!

Аллан проложил несколько штолен вверх и вниз и целую сеть косых боковых штолен. Эта работа, вследствие темноты и неизвестности, была до крайности изнурительна. Жара губила людей, как чума…