Туннель

Туннель ожил. Точно гигантский насос, он начал втягивать в себя людей и снова выбрасывать их, и через неделю работа шла уже с прежней быстротой. В штольнях гремели бурильные машины, визжали, как и раньше, буравы из алланита, впивавшиеся в камень. Штольни дрожали, хохотали, выли. Группы обливавшихся потом людей по-прежнему сновали взад и вперед, освещаемые прожектором. Как будто ничего никогда и не случалось! Стачка, катастрофа – всё было забыто… Аллан по-прежнему доводил работы до адского темпа, и даже ему самому казалось, что так было всегда, что никогда в штольнях не было иначе!

Постройка американской линии туннеля оказалась легче других. Роковая пещера поглотила восемьдесят кубических километров камня! Днем и ночью в глубину ее с грохотом катились лавины камня и щебня. Плотина шириной триста метров пересекала ее. На плотине были уложены рельсы, и поезда, груженные камнем, беспрерывно проходили из штолен и выбрасывали вниз свое содержимое. Северная часть была уже через год заполнена, выровнена, и в ней были установлены огромные динамо-машины, холодильники и озонаторы. Через пять лет по возобновлении работ американские и бермудские штольни настолько приблизились друг к другу, что Аллан уже мог без проводов телефонировать через горы Штрому, руководившему работами на Бермудах. Аллан проложил проверочные штольни, и весь мир с напряжением следил за работами в туннеле и ожидал того момента, когда штольни сойдутся. Даже в ученых кругах находились люди, сомневавшиеся в том, что штольни встретятся. Огромные каменные толщи, жара, массы железа и электрической энергии должны были влиять даже на самые точные инструменты. Но когда проверочные штольни приблизились друг к другу на пятнадцать километров, то сейсмографы уже стали отмечать взрывы в штольне, с которой американская штольня должна была встретиться. На пятнадцатый год работ проверочные штольни сошлись. Отклонение оказалось всего на тринадцать метров в высоту, а боковые только на десять метров, что, разумеется, легко было исправить. Через два года двойные штольни Америка – Бермуды были заключены в железобетонную оболочку. Это было чрезвычайно важно для синдиката. Поезда могли уже прямо подвозить в Бермуды железо, цемент, рельсы, рабочих… Акции туннеля повысились еще на двадцать процентов!

Труднее оказалась прокладка французской части туннеля, хотя там прокладывали лишь одну штольню. На четырнадцатый год работы в штольню ворвались жидкие массы ила и воды. Штольня наткнулась на одну из океанских «складок». Три километра уже готовой штольни погибли вместе с дорогими машинами и аппаратами. Пришлось построить из железобетона стену толщиной двадцать метров, чтобы преградить доступ илу и воде. При этом несчастье погибли двести семьдесят два человека… Штольню повели в обход, чтобы миновать опасное место. Но при дальнейших работах опять натолкнулись на большие пласты ила, которые удалось преодолеть лишь с большим трудом. Пять километров в этой части туннеля обошлись в шестьдесят миллионов долларов! На двадцать первый год постройка французской линии была закончена. С окончанием работ в американской и французской части туннеля расходы на постройку значительно снизились. Каждый месяц можно было сокращать число рабочих. И всё-таки туннель продолжал поглощать миллиарды. Этель бросила в туннель всё свое громадное состояние до последнего цента. Если бы туннель не был закончен, она стала бы нищей… Положение Ллойда тоже сильно пошатнулось, и он должен был пустить в ход всю свою финансовую стратегию, чтобы спасти положение…

Самые большие затруднения встретились при прокладке атлантической части туннеля. Чем глубже проникали люди в дно океана, тем затруднительнее становились перевозка и доставка продовольствия и тем сильнее становилась жара. Здесь главным врагом рабочих была жара, а не вода. Штольни в этих местах проходили на глубине шести тысяч метров ниже уровня моря! Жара была невыносимая! При такой высокой температуре нельзя было употреблять дерево для подпорок, и приходилось заменять его железом. Воздух в длинной, глубокой и жаркой штольне был ужасен, так как здесь прокладывали одну штольню, а лишь при двух штольнях можно было рассчитывать на удовлетворительную вентиляцию. На расстоянии каждых десяти километров в каменных стенах выдалбливались станции, где работали холодильные машины, озонаторы, воздушные насосы…

Это был сложнейший труд, какой когда-либо выполнял человек.

С двух сторон врезывались бурильные машины в каменные глыбы всё глубже и глубже. Толстый Мюллер направлялся от станции Азорских островов, а Штром – от Бермуд. Штром совершал чудеса. Рабочие не особенно любили его, но удивлялись ему. Это был человек, который мог много дней подряд оставаться без еды, без питья и без сна.

Почти ежедневно он являлся в штольню и лично в течение долгих часов руководил работами. Иногда он целыми днями не выходил из раскаленной штольни… Рабочие прозвали его «русским чертом»…