Цицерон. Поцелуй Фортуны

Квинт напоминал брату, чтобы тот не забывал здороваться за руку с каждым, с кем будет встречаться, расспрашивал о семье, жене и детях, всем улыбался и непременно обещал всё, что попросят…

Помпоний Аттик, узнав о решении Марка, обрадовался, о чём сразу написал другу. Затем чуть ли не каждый день отправлял с доверенными людьми послания с советами и пожеланиями. А через время почувствовал необходимость личного участия в делах Марка. Оставил Афины и приехал в Рим.

После первых дружеских приветствий и объятий не удержался, спросил с удивлением:

– Друг мой, неужели ты не знаешь, насколько грязной и опасной бывает консульская должность? Зачем такие хлопоты?

Марк повторил то же самое, что говорил своим близким, не кривя душой:

– Аттик, дорогой, я верю, что свобода и демократия – благо, но лишь когда эти замечательные принципы принадлежат людям здравомыслящим. Хочу показать римлянам, что республика – это достояние всего римского народа. А те, кто управляет народом, думают, что республика принадлежит только им.

Аттик не удивился, пожал плечами.

– Так было всю жизнь. Народ только учится избирать достойных людей. Порой у него получается.

– А ты не задумывался, отчего достойнейшие из достойных люди, оказавшись во власти, допускают серьёзные ошибки или преступления? Да потому, что они, какими бы рассудительными ни были, сразу попадают в старую систему взаимоотношений между народом и государством. Вот почему народ с полным безразличием относится к выборам, его голоса покупают, и это происходит от выборов до выборов. Вот если бы граждане так же ревностно охраняли свои свободы, как правители отстаивают своё преимущество, то республика не потерпела бы нынешнего разгрома.

– Ты знаешь, как поменять систему власти?

– Я начну с внушений гражданам соблюдать законы. Греки не зря говорили: чтобы быть свободным, стань рабом закона. А ещё потребуется направить деятельность обоих консулов на мир и созидание, а не на войну.

Помпоний сказал:

– Добиться славы можно не только войной, но и мирной работой. Это касается многих римских политиков. Но пришло время иметь новые, справедливые для всех, законы. Те, что изданы в условиях военного времени, не вписываются в мирную обстановку. Ты сам уверен, что при твоём содействии что-нибудь изменится?

В вопросе Помпония прозвучала ирония. Марк уверенно заявил:

– Да, сегодня римляне живут по тем законам, какие есть. Но я постараюсь избавить Рим от плохих законов, чтобы остались только хорошие из всех. Благо народа – вот высший закон; все законы напрасны, если нравы дурны.

Помпоний бросился обнимать друга.

– Марк, дорогой! Я вижу, ты остался прежним – честным, добропорядочным, непорочным и наивным. И хотя есть сомнения, что ты сможешь что-либо изменить на консульском месте, я, друг твой, принимаю твой вызов Риму, как свой собственный.

Помпоний начал с того, что посещал дома своих влиятельных друзей, с восторгом отзывался о Цицероне. Не посвящая Марка, нанимал дивизоров – агентов, предлагающих римлянам деньги при голосовании. Девизоры появлялись на улицах и рынках, табернах, термах и во время цирковых представлений, затевая разговоры о Марке Цицероне, расхваливали его деловые качества. Агенты не пропускали домашние обеды, многолюдные свадьбы и похороны – повсюду говорили о нём как о будущем надёжном консуле. Когда Цицерон выступал на Форуме, оплаченные Помпонием клакеры шумно аплодировали, выкрикивали благодарности и мешали выступлениям его соперников. Помпоний тратил на предвыборную кампанию огромные деньги, но перед Марком не откровенничал. А тот догадывался и не возражал…

В выступлениях перед народом Цицерон уделял внимание обещаниям лучшей жизни для римлян. Он критиковал аристократов-нобилей, призывал выступать против засилья аристократов во власти, распущенности нравов и своеволия знати. Предлагал голосовать за него, поскольку только он, человек из народа, способен дать народу положенные демократические права и свободы. Высказывался против обеднения крестьян, ведущего к массовой продаже спекулянтам их земельных участков. В случае своего избрания обещал поддержку «среднему классу», укрепление республиканских устоев.

Ближе к выборам на выбеленных стенах домов появились привычные в это время надписи: ««Сделайте Цицерона консулом, прошу вас, он достоин этого»; «Все золотых дел мастера призывают избрать консулом Марка Цицерона»; «Земледельцы требуют сделать консулом Марка Туллия Цицерона»; «Если кто отвергает Цицерона, тот дружит с упрямым ослом».

Выделялись афиши: «Я Марк Цицерон. Выбери меня. Будешь счастлив». По соседству красовались извещения о вступлении в борьбу остальных кандидатов, и каждое настойчиво предлагало в консулы своего человека, «настоящего друга римлян».

* * *