Цицерон. Поцелуй Фортуны

По растерянным выражениям на лицах представителей обвинения было заметно, что заседание пошло не по заготовленному сценарию, согласованному с судьями. Судьи не были склонны соглашаться с доводами молодого адвоката, и в то же время они не имели права оставаться равнодушными к его словам. Адвокат взывал к справедливости, обращаясь не только к судьям и претору, но и к публике. А римский народ не прощает судьям, кто от имени государства вершит Правосудие, если они не отзываются на призывы к гражданской совести, всеобщей ответственности перед законом и чистоте помыслов людей.

Не помешала Цицерону его искусно сплетённая лесть в сторону Гортензия, претора и судей. А когда говорил о Невии, он произносил настолько уничижительные слова, что не принять их судьям оказалось невозможным. Называл предателем, обманщиком и нечестивцем за то, что хотел лишить доброго имени и состояния недавнего хозяина и названного друга – как пример беспримерной алчности, попиравшей священные дружеские связи.

– Горько быть кем-либо обманутым, еще огорчительнее – лицом, которому доверяешь! – с печалью на лице говорил адвокат Квинкция. – Грустно терять собственное имущество, но ещё грустнее – с позором для себя.

Цицерон уже обращался даже не к судьям, ко всему залу – звонким голосом, немного нараспев, словно драматический актёр на сцене:

– Тяжело лишиться всего состояния, нажитого честным трудом, но еще тяжелее – лишиться его несправедливо… Печально быть жертвой храброго и честного человека, но еще печальнее – быть жертвой обманщика…

Марк повернулся к судьям и претору, не отрывая от них взгляда, произнёс, словно выносил им приговор:

– Как всякий гражданин Рима, я предупреждаю вас: если по вашей вине сегодня произойдёт ошибка, честные римляне могут подумать, что власть ничего не стоит. Если один римлянин станет несправедливо пользоваться судом для унижения другого, власть, получается, не более чем пустой звук.

Цицерон резко повернулся к Невию, который после его гневной тирады трусливо спрятался за чужими спинами.

– Повернись ко мне, Невий! – резко окликнул его. – Посмотри мне в глаза!

Невий не отважился выполнить требование защитника. А тот, показывая на него пальцем, со страстью произнёс приговор:

– После того, что Невий совершил над Квинкцием, ему остаётся умереть от позора! Честная смерть часто искупает вину позорной жизни, но полная такого позора жизнь не оставляет даже надежды на честную смерть.

Сложилось впечатление, будто сейчас по воле защитника грянет возмездие богов… Коллегия судей, претор и публика невольно замерли в ожидании… А спустя мгновение грянул шквал аплодисментов, какими давно не награждала римская публика заслуженных судебных ораторов. Марк, молодой человек, стоял, растерянно улыбаясь, ещё не осознавая, что сейчас к нему пришла если не слава, то признание.

И ему уже было всё равно, какое решение вынесут судьи…

Марк посмотрел в зал и увидел Росция. Актёр счастливо улыбался: он остался доволен своим учеником. «Спектакль» завершился триумфальным успехом «актёра», зрители не прекращают овации, не расходятся…

После столь яркого выступления защитника судебные заседатели некоторое время находились в замешательстве. Они не были готовы к такому исходу затеянного Невием, казалось, незатейливого дела. И всё же пришлось учитывать отношение публики, народа, к словам адвоката обвиняемого… Игнорировать оказалось невозможно!

Выручил Гай Аквилий, по сути, добропорядочный человек: призвал судей каждому писать на своей табличке: кидать по одной табличке – на выбор, «освобождаю» или «осуждаю». После подсчёта табличек коллегия признала Квинкция невиновным.

Поскольку Невий преступно распорядился чужим имуществом, против него открыли уголовное преследование.

* * *

Процесс Квинкция не только сдружил Марка Цицерона с актёром Росцием. Начинающий адвокат приобрёл репутацию человека острого на язык, безжалостно разящего противника словом. На Форуме к Марку подходили незнакомые люди, поздравляли с успехом, просили взяться на новые судебные дела. Клиентов прибавлялось. По слухам, у Квинта Гортензия, оппонента Цицерона, дела шли не столь успешно, как прежде, а он так и не смог разобраться, в какой момент проиграл неизвестному новичку.

Соглашаясь на защиту очередного обвиняемого, Цицерон тщательно готовился дома, составлял речи и запоминал их, чтобы почти дословно произносить перед судьями. Каждый выигранный процесс вселял в него уверенность, что благодаря ораторскому умению, он сможет направлять внимание судей и их волю куда захочет. Ведь судебный оратор благими действиями дарит счастье не только отдельным гражданам, но и всему государству. В благодарность же ему достаточно славы, почёта и уважения римского народа.

Набираясь адвокатского опыта, Цицерон утверждался во мнении, что судебное красноречие опирается не только на память, находчивость и сильный голос, но ещё и на владение определённым набором приёмов и правил.

Рискованное дело