Цена соли

Кэрол позвонила Абби из гостиницы в Омахе. Той не оказалось дома, и Кэрол оставила сообщение, сказав, что перезвонит в шесть вечера, когда Абби предположительно будет на месте. Кэрол сказала, что адвокату сейчас звонить бесполезно, потому что он на обеде и вернётся только после двух по их времени. Кэрол хотела умыться, а затем – выпить.

Они пили «Олд-фешен» в баре гостиницы, в полной тишине. Когда Кэрол заказала себе второй бокал, Терез попросила и для себя тоже, но Кэрол сказала, что ей лучше что-нибудь съесть. Официант ответил, что в баре еду не подают.

– Она хочет что-нибудь поесть, – твёрдо сказала Кэрол.

– Обеденный зал – с другой стороны холла, мадам, и ещё есть буфет…

– Кэрол, я могу подождать, – сказала Терез.

– Будьте добры, принесите мне, пожалуйста, меню. Она предпочитает есть тут, – сказала Кэрол, бросив взгляд на официанта.

Официант помялся в нерешительности, затем сказал:

– Да, мадам, – и пошёл за меню.

Пока Терез ела яичницу с сосиской, Кэрол заказала себе третий бокал коктейля. В конце концов безнадёжным тоном она произнесла:

– Дорогая, могу я просить тебя о прощении?

Тон ранил Терез больше, чем сам вопрос.

– Я тебя люблю, Кэрол.

– Но ты видишь, что это значит?

– Да. – Однако тот момент поражения в машине, подумала она, это был всего лишь момент, так же как то, что происходит сейчас, – всего лишь ситуация. – Я не вижу причин думать, что так будет всегда. Не понимаю, как это может что-либо разрушить, – с горячей убеждённостью сказала она.

Кэрол отняла руку от лица и откинулась на спинку стула, и теперь, вопреки усталости, она выглядела так, как Терез всегда представляла её в уме: глаза, одновременно нежные и суровые, когда она вот так испытующе смотрит на неё; умные красные губы – сильные и мягкие, хотя верхняя губа сейчас самую чуточку дрожала.

– А ты? – спросила Терез и вдруг поняла, что вопрос этот так же велик, как и тот, что Кэрол задала ей без слов в комнате в Ватерлоо. Собственно, тот же вопрос.

– Нет. Я думаю, ты права, – ответила Кэрол. – Я это сейчас поняла благодаря тебе.

Кэрол пошла звонить. Было три часа. Терез оплатила счёт, потом села и стала ждать, гадая, когда же всё это закончится, услышат ли они обнадёживающие слова от адвоката Кэрол или от Абби, или всё станет ещё хуже, прежде чем ситуация выправится. Кэрол не было около получаса.

– Мой адвокат ничего не слышал, – сказала она. – И я ничего ему не сказала. Я не могу. Придётся ему написать.

– Я так и думала.

– О, в самом деле, – произнесла Кэрол, впервые за весь день улыбнувшись. – Что скажешь, если мы здесь снимем номер? Мне больше не хочется колесить.

Кэрол заказала себе обед в комнату. Они обе прилегли поспать, но когда Терез без четверти пять проснулась, Кэрол не было. Терез оглядела комнату – взгляд отметил чёрные перчатки Кэрол на туалетном столике и мокасины, бок о бок стоящие у кресла. Терез судорожно вздохнула – сон её не освежил. Она открыла окно и посмотрела вниз. Этаж был не то седьмой, не то восьмой, она не могла вспомнить. Мимо гостиницы полз трамвай, по тротуару во всех направлениях двигались люди – ноги по бокам, и у неё мелькнула мысль прыгнуть. Она посмотрела вдаль на унылые очертания кучки серых зданий и закрыла глаза. Потом она повернулась и увидела Кэрол – та стояла в комнате у двери и наблюдала за ней.

– Где ты была? – спросила Терез.

– Писала это чёртово письмо.

Кэрол прошла через комнату и поймала Терез в объятия. Терез почувствовала её ногти сквозь ткань жакета у себя на спине.

Когда Кэрол пошла к телефону, Терез вышла из комнаты и побрела по коридору к лифтам. Она спустилась в холл, села там и стала читать статью о жуках-долгоносиках в «Вестнике кукурузовода». Ей стало интересно, знает ли Абби всё это про кукурузных долгоносиков. Она следила за часами и спустя двадцать пять минут поднялась обратно в комнату.

Кэрол лежала на кровати и курила. Терез ждала, когда она заговорит.

– Дорогая, я должна ехать в Нью-Йорк, – сказала Кэрол.

Терез была уверена, что так и будет. Она подошла к изножью кровати.

– Что ещё сказала Абби?

– Она опять встречалась с этим малым по имени Боб Хавершэм. – Кэрол приподнялась на локте. – Но он знает явно меньше меня на данный момент. Никому, похоже, ничего неизвестно, кроме того, что назревают неприятности. Ничего особенного не может произойти, пока я не приеду. Но я должна там быть.

– Разумеется. – Боб Хавершэм был приятелем Абби, который работал в фирме Харджа в Ньюарке. Ни Абби, ни Харджу он не был близким другом – просто связующее звено, хрупкое звено между ними, тот человек, который сможет хотя бы отчасти понять, что у Харджа на уме, если распознает детектива или услышит обрывок какого-нибудь телефонного разговора. Терез чувствовала, что пользы от этого – почти никакой.

– Абби заберёт чек, – сказала Кэрол, сев на кровати и потянувшись за мокасинами.

– У неё есть ключ?

– Если бы. Ей придётся взять его у Флоренс. Но это ничего. Она скажет Флоренс, что я попросила её выслать мне пару вещей.