Целительница Цзюнь

Народ вздохнул с облегчением. Люди, взмокшие от ужаса, судорожно ощупывали свои тела и головы, пытаясь перевести дух.

– Сегодняшний день точно того стоил, – вытирая пот, твердили рассказчики. – Семья Фан потрясающая!

Это событие обязательно внесут в архивы уезда, оно станет едва ли не самой необыкновенной историей из тех, что случались в Янчэне. Сегодняшний день будут обсуждать еще долгие годы.

Хотя Цзюнь Цзюлин стояла с краю толпы и все слышала, она ничего не видела, потому что перед ней было слишком много людей.

– Юная госпожа, может, подойдем и посмотрим? – спросила Лю-эр, стоя на цыпочках.

– Не стоит, – оборачиваясь, ответила Цзюлин. – Достаточно того, что справедливость восторжествовала, а преступник получил по заслугам.

Лю-эр согласилась и последовала за ней.

Пока они отдалялись от места казни, все больше и больше людей узнавало о случившемся, начиналась толкотня. Откуда ни возьмись появился разносчик[39].

– Леденцы на палочке! Леденцы на палочке! Смотрите на казнь и ешьте леденец на палочке! – кричал он.

Разносчик протискивался через толпу. Почти все леденцы в соломенном круге, который он на себе тащил, были проданы: осталось всего несколько штук. Разносчик улыбался во весь рот. Он уже собирался отойти в сторону и пересчитать деньги, когда заметил в углу девушку.

Обычно юные девицы не настолько смелые, чтобы стоять в такой близости от места свершения казни.

Незнакомка была одета в грубую холщовую одежду, а накинутый на голову платок скрывал ее лицо.

Чем это она занимается? Это ведь не какая-то богачка, которая боится, что ее раскроют?

Разносчик щелкнул языком и снова посмотрел на девушку. Его глаза загорелись.

– Эй! Ты разве не юная госпожа Фан? – спросил он.

Услышав вопрос, Фан Цзиньсю отступила назад. В ее больших глазах читались настороженность и желание улизнуть.

Разносчик леденцов вприпрыжку подошел к ней.

– Почему ты здесь? Разве ты не должна быть вон там? – Он засыпал ее вопросами.

Этот голос звучит как-то знакомо…

– Ты? – уставилась на разносчика Фан Цзиньсю.

– Я, я! Мы встречались в башне Цзиньюнь, меня зовут Чэнь Ци! – указывая на себя, ответил он, и его глаза засияли. – Благодаря тебе в тот день я сколотил целое состояние!

Башня Цзиньюнь!

Фан Цзиньсю сразу вспомнила обо всех волнующих и захватывающих приключениях, которые случились в башне Цзиньюнь третьего числа третьего месяца.

Тогда она все еще считала Цзюнь Чжэньчжэнь врагом, а себя – спасителем и героем семьи Фан.

И вот, спустя несколько месяцев, все кардинально изменилось.

Именно та, кого она считала врагом, оказалась настоящим героем и спасителем семьи Фан. А она сама…

Фан Цзиньсю не смогла сдержать слез.

Чэнь Ци вздрогнул от испуга, однако быстро пришел в себя.

– Ты… не переживай. Вон, смотри, враг твоей семьи получил по заслугам, – поспешно сказал он.

Ему все еще не давал покоя один из вопросов, поэтому Чэнь Ци не удержался и спросил снова:

– И все же почему ты не с семьей?

Фан Цзиньсю вытерла слезы и пристально уставилась на Чэнь Ци.

– Потому что я не в том положении, чтобы быть с ними, – ответила она. – Я даже не могу надеть траурную одежду и почтить память своих предков.

Чэнь Ци пришел в замешательство.

Мы ведь практически незнакомы, лучше закрыть эту тему.

– Почему, почему… – запинался он.

Фан Цзиньсю, напротив, стало легче, когда она сказала об этом.

– Почему не в том положении? Ты в курсе, что я юная госпожа семьи Фан? Третья юная госпожа Фан? – спросила она и, сняв вуаль, посмотрела на Чэнь Ци. – Я третья юная госпожа Фан.

Третья юная госпожа Фан!

Чэнь Ци прозрел.

О случившемся в семье Фан знал уже весь Янчэн. Начальник Ли, Сун Юньпин и наложница собрались присвоить себе чужую собственность. Эта наложница родила девочку, третью юную госпожу Фан. Поговаривали, что женщина поступила так ради того, чтобы все досталось ее дочери.

Во время объявления приговора об этом тоже упомянули. Людям сообщили, что Сун Юньпин приказал этой женщине проникнуть в семью Фан в качестве наложницы, чтобы в будущем она воспользовалась удобным случаем и отравила молодого господина Фана. Когда же наложница попыталась сделать то же самое уже с ребенком молодого господина, ее на этом поймали, и тогда она покончила с собой.

Хотя женщина ничего не сказала о своих замыслах в отношении семейного имущества, ее самоубийство оказалось красноречивее слов.

Из-за случившегося статус третьей юной госпожи и правда ставил Фан Цзиньсю в затруднительное положение.

Чэнь Ци смущенно посмотрел на девушку.

И что тут сказать? Что нужно говорить в таких ситуациях?