Целительница Цзюнь

– Казнить! – громко закричали чиновники, которым совершенно не понравилась такая реакция.

Палач достал табличку с именем Сун Юньпина и высоко поднял над головой меч.

– Сгинь в преисподней! – яростно закричал он, заставив сердца всех присутствовавших биться чаще.

Высоко поднятый меч полетел вниз.

Народ, стиснув зубы, затаил дыхание. Но голова Сун Юньпина осталась на месте.

Меч палача полоснул его по плечу, не задев шею.

Хлынула кровь. Сун Юньпин издал дикий вопль и, все еще живой, повалился на землю.

Как жутко.

Это оказалось даже страшнее, чем обезглавливание, потому что человек перед ними все еще был жив и истошно кричал.

Толпа завизжала.

Глава 71 Почтим память

Голову, ко всеобщему удивлению, не отрубили.

Этот искусный палач промахнулся!

Казнь должна была стать яркой, а такую серьезную ошибку мог допустить разве что неопытный ученик.

Новички и подмастерья совершали подобные оплошности из-за страха, недостатка силы или простого промаха, однако это стало бы настоящим позором. Другие палачи поднимут его на смех, а простые люди будут подшучивать.

Разве округ Тайюань не знаменит своими лучшими плачами? Неужели именно это они называют мастерством? Какое разочарование.

Некоторым снова захотелось кричать.

Гул голосов не стихал, как вдруг раздался оглушительный грохот хлопушек, который подавил шум толпы и привлек всеобщее внимание.

Кто это? Кто осмелился использовать хлопушки во время казни?

Пострадавшие от рук преступников часто праздновали их смерть, используя хлопушки, но это всегда делали исключительно после казни.

А Сун Юньпин все еще оставался жив.

Оглянувшись, люди увидели, что это в самом деле сделали жертвы преступлений Сун Юньпина.

Члены семьи Фан, стоя перед помостом, зажгли несколько хлопушек, подняв облако дыма.

Ко всему прочему, их слуга поднял белый флаг.

– Почтим память Фан Шоуи! – выкрикнул он протяжным голосом.

Женщины семьи Фан опустились на колени и громко заплакали, в то время как Фан Чэнъюй поднял кувшин с вином и разлил напиток перед собой на землю.

– Дедушка, мы отомстили! – прокричал он.

Едва его голос стих, палач снова поднял меч, но и на сей раз не отрубил Сун Юньпину голову, а лишь ударил по другому плечу.

С обеих сторон возле шеи остались глубокие порезы, но голова продолжала держаться на месте. Снова хлынула кровь, и Сун Юньпин, завыв от боли, покатился по помосту.

Теперь никому не хотелось смеяться над палачом. Толпа оцепенела от страха, отовсюду донеслись пронзительные визги и крики.

Чиновники подскочили в ужасе.

Первый удар можно было бы счесть за промах, но не второй. Это невозможно. Дважды ударить у шеи так, чтобы не отрубить голову и оставить человека живым… Настоящее искусство.

Только истинный мастер способен на такое.

Стало очевидно: семья Фан подкупила его.

В прошлом палачей тоже подкупали, но делалось это с совершенно другой целью – чтобы облегчить страдания преступников.

Но семья Фан поступила так, чтобы продлить мучения Сун Юньпина.

Какая жуть.

– Я-то думал, что убийство в тюрьме ужасно, но публичная казнь оказалась куда страшнее, – произнес один из чиновников.

Эта семья Фан действительно…

– Хватит! Хватит! Это уже слишком! – возмутился другой.

– Разве это хуже, чем казнь путем расчленения? – равнодушно спросил начальник Ма, посмотрев сначала на чиновников, а затем на помост. – Разве это более жестоко, чем убийство двух мужчин их семьи и попытка убить третьего, заставив того провести в страданиях десять лет? Конечно, пока не почувствуешь удар меча на собственном теле, не узнаешь.

Чиновник, покраснев, замолчал.

Взгляды всех пришедших на казнь устремились на помост.

Седовласая старушка, красивые женщины средних лет, юные девушки и худощавый юноша – все они явились сюда в траурных одеждах, а на их лицах читалась только одна эмоция – скорбь. Они сидели на коленях и горько проливали слезы.

Выглядит очень печально, о таком даже подумать страшно.

Раздался еще один взрыв хлопушки, и второй белый флаг поднялся к небу.

– Почтим память Фан Няньцзюня! – громко выкрикнул слуга.

Фан Чэнъюй снова поднял кувшин и вылил вино на землю.

– Отец, мы отомстили, можешь спать спокойно, – громко прокричал он.

Теперь люди поняли, что происходит. Дрожа от страха, они с волнением наблюдали за помостом.

Сун Юньпин все еще не испустил дух. Хотя он испытывал такую мучительную боль, какая могла бы привести к смерти, его она отрезвила и взбудоражила.

От его гордости не осталось и следа, а сам он всем сердцем раскаивался. В одно мгновение Сун Юньпин даже позавидовал начальнику Ли, чья смерть оказалась чистейшим благословением.

Наконец палач снова поднял меч, и на сей раз удар оказался смертельным.