Целительница Цзюнь

– Как она могла ничего не понять, увидев состояние Лин Чжи и услышав вопрос старой госпожи? – спросила наложница Юань. – Она прятала во рту яд и в любой момент могла покончить с собой, однако все равно начала задавать вопросы.

Почему?

С того самого рокового дня Фан Цзиньсю не вспоминала о той сцене. Но теперь эта картина снова предстала у нее перед глазами.

Наложница Су так много раз спрашивала: «Почему?», казалось, она искренне удивилась, что все произошло именно таким образом.

Как мог человек вроде нее не понять, что случилось с Лин Чжи?

Фан Цзиньсю вновь посмотрела на наложницу Юань.

– Она не ради себя это спрашивала, а ради тебя, – сказала та.

Фан Цзиньсю прикусила нижнюю губу.

– Чтобы все поняли, что ты невиновна, что она тебя не использовала и ты вообще не имела к этому никакого отношения, – продолжила наложница Юань.

Из глаз Фан Цзиньсю хлынули слезы.

– И что толку? – закричала девушка. – Она меня родила! Я навечно связана с ней! Если она и правда делала все ради меня, то лучше бы не рожала!

Наложница Юань сжала ее плечо.

– Она родила тебя, но ты не имеешь к ней никакого отношения! – наложница Юань тоже сорвалась на крик. – Ты – это ты. Ты самостоятельная личность. Другие убивают людей и совершают преступления, но, пока ты не прикладываешь к этому руку, ты здесь ни при чем. Она родила тебя, но незачем хоронить себя вместе с ней.

Фан Цзиньсю мгновение смотрела на нее, а затем бросилась в ее объятия и разрыдалась.

Глава 70 Разорвать все отношения… или нет?

Звуки плача прорезали тихую дождливую ночь, но вскоре все утихло. Дождь прекратился, и ему на смену пришел стрекот насекомых.

В глубине ночи во дворе послышались мелкие шаги, которые замерли у бокового входа.

Дверной замок оказался не заперт.

Молча взглянув на него, Фан Цзиньсю не удержалась и оглянулась.

Стояла непроглядная тьма, в которой время от времени мелькал приглушенный свет фонарей. Цзиньсю показалось, что кто-то наблюдает за ней из мрака.

Неужели я надеюсь, что кто-то придет меня проводить?

Фан Цзиньсю усмехнулась собственным мыслям, опустила голову и посмотрела на небольшой сверток, который держала в руках.

Его дала ей наложница Юань, сама Цзиньсю не планировала ничего с собой брать.

Поскольку теперь Фан Цзиньсю не была третьей юной госпожой Фан, она хотела уйти из этого дома так же, как когда-то пришла в него – с пустыми руками.

Но наложница Юань посоветовала Цзиньсю не быть столь категоричной и вручила ей этот сверток.

– Ты должна взять хотя бы сменную одежду, – сказала она.

Фан Цзиньсю закинула сверток на плечо и, распахнув дверь, вышла прочь с поднятой головой.

Дверь захлопнулась, отрезав Цзиньсю от дома. Прятавшаяся за деревом Фан Юньсю не смогла сдержать слез.

– Неужели она и правда уйдет? Сейчас такая глубокая ночь, почему бы ей не задержаться тут хотя бы до рассвета? – плакала она.

Фан Юйсю в попытке успокоить сестру погладила ее по плечу.

– Пусть следует зову своего сердца, – сказала она. – Не переживай, третья сестра у нас сильная.

В другой части дома старая госпожа, вздыхая, смотрела на стоявшую перед ней на коленях наложницу Юань.

– Иди отдохни, – велела она.

Наложница Юань дважды поклонилась.

– Огромное вам спасибо, старая госпожа.

– Не стоит. Какой смысл в этих благодарностях? Завтра у нас полно дел, нужно набраться сил, – ответила старая госпожа Фан, глядя в ночное небо. На востоке занимался рассвет. Наступил новый день.

Когда полностью рассвело, улицы заполнились людьми. Казалось, все жители Янчэна высыпали наружу. Все потому, что не только местные знали последние новости. Из соседних деревень и уездов также подоспело немало народу. Еще с вечера у городских врат собралась длинная очередь.

Все ожидали казни преступника, строившего козни против Дэшэнчана.

Когда Сун Юньпина вывезли из тюрьмы в повозке для заключенных, толпа тут же подняла шум и забросала его гнилыми овощами и листьями.

Хотя никто пока не давал никаких объяснений по поводу преступлений Ли Чанхуна и Сун Юньпина, самые грязные слухи давно разлетелись по округе. Все-таки дело касалось Дэшэнчана и тянулось больше десяти лет. Зеваки сгрудились плотной толпой.

Несмотря на то что речь шла вовсе не о продажном чиновнике, а о личной ненависти, которая к другим не имела никакого отношения, официальный статус начальника Ли сыграл свою роль – народ пришел в ужас. Как такой злобный чинуша со столь мерзкими намерениями мог ручаться за других людей и гарантировать им полную безопасность?

Кроме того, Сун Юньпин, хотя и назывался владельцем, на деле оставался рабом, но все же посмел всех одурачить. Любой бы испугался. Кто мог гарантировать, что в его окружении больше никто не строил таких злобных козней?

Это возмутило людей, и они прониклись к семье Фан сочувствием.

Вдоль улиц заранее расставили корзинки с гнилыми овощами и листьями, которыми могли воспользоваться все желающие.

В конце концов, это весело, и не нужно прилагать никаких усилий.

Разумеется, все это подготовила семья Фан.