Целительница Цзюнь

Управляющий Гао собрался выйти вперед и преградить путь Чжу Цзаню, но кто-то опередил его.

Фан Чэнъюй вышел из повозки и заслонил собою Цзюнь Цзюлин.

– Братец, благородный человек решает дела словом, а не кулаком, – со всей серьезностью произнес он.

Чжу Цзань сплюнул.

– А я не благородный человек! – огрызнулся он, глядя на Цзюлин.

Девчонка… Да что она вообще понимает? Все ее слова повторяют идеи ее собственного отца-чиновника.

Зачем мне ее запугивать?

Но Цзюнь Цзюлин вовсе не выглядела напуганной.

– Вы, начитанные люди, всегда говорите очень убедительные вещи, – усмехнулся Чжу Цзань, спрятав свою враждебность. – Но в этом мире всегда легче сказать, чем сделать.

– Я понимаю, что легче сказать, чем сделать, – ответила Цзюлин. – Но из-за трудностей не нужно попрекать иные пути. Дао[30], которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао. Все это не пустые разговоры.

Как этот диалог вообще забрел в рассуждения о Дао?

В ушах эхом откликались брань солдат и рыдания пострадавших, а запах крови и трупов осел у всех в носу и во рту.

Их только что чуть не ограбили и едва не убили, а теперь они стоят и рассуждают о Дао. Они совсем не воспринимают случившееся всерьез?

Управляющий Гао погрузился в собственные мысли.

К счастью, Чжу Цзань, который всегда любил отделять себя от других, не захотел развивать эту тему и пренебрежительно улыбнулся.

– Я пошел, – заявил он.

Что значит ты пошел?!

Люди не успели прийти в себя, а Чжу Цзань уже шагнул вперед, свистнул, и стоявшая сбоку лошадь последовала за ним.

– Лин Цзю! – крикнула Цзюнь Цзюлин.

Чжу Цзань остановился и оглянулся на нее.

Цзюлин хотела ему что-то сказать, но не нашла подходящих слов.

До ее перерождения их ничего не связывало, и неизвестно, что могло бы случиться в будущем.

Поэтому она просто улыбнулась и, про себя озвучив имя Лин Цзю еще раз, решила немного попроказничать.

– Мы с тобой через столько прошли, помнишь ли ты мое имя? – спросила она.

Помнит ли он ее имя?

Зачем мужчине помнить имя какой-то девушки?

Кроме того, помимо родителей и братьев, имя может знать только муж.

Не слишком ли ее слова несерьезны?

Управляющий Гао уставился в небо и сосредоточился на чем-то своем. Он стал перебирать пальцы, словно хотел что-то посчитать.

Стражники серьезно посмотрели на свои арбалеты, будто бы собрались немедленно устроить бой.

Лэй Чжунлянь с Фан Чэнъюем, как и всегда, ни капли не изменились в лицах.

Чжу Цзань усмехнулся и вскинул брови.

– Юная госпожа Цзюнь, в знакомстве и длинном путешествии нет ничего необычного. Мы всего лишь заключили сделку, но мы уже в расчете, – сказал он. – Не надумай себе лишнего.

Надумать лишнего.

Да я и не думала.

И почему он постоянно этого боится?

Цзюнь Цзюлин молча улыбнулась, а Чжу Цзань развернулся и забрался на лошадь.

Войска станового пристава, заметив юношу, преградили ему путь.

– Кто? Сейчас запрещено уходить, – прокричал кто-то из них.

– Надо отправить вести домой, – даже не притормозив, выкрикнул Чжу Цзань.

Солдаты посмотрели на Цзюнь Цзюлин. Управляющий Гао мгновение колебался, но все же махнул рукой в знак подтверждения.

Само собой разумеющееся – захотеть как можно скорее доложить обо всем домой после такого крупного происшествия. Воины не сочли это подозрительным и не стали препятствовать.

Цзюнь Цзюлин смотрела, как Чжу Цзань постепенно исчезает из виду.

Внезапно появился и так же внезапно ушел.

Впрочем, как и любая человеческая жизнь. Все может перевернуться с ног на голову в одно мгновение. Никогда не знаешь, что случится дальше.

Однако Цзюнь Цзюлин, конечно же, догадывалась, что может произойти.

– Молодая госпожа Фан? – раздался голос сорокалетнего рослого генерала, смотревшего на нее.

Хотя стражники собственными глазами видели, как эти люди убивали их противников, они все еще оставались настороже, поэтому бесцеремонно направили на мужчину арбалеты.

Генерал остановился и окинул их своим острым взглядом.

Большинство из стражников выглядели измотанными, но все еще воодушевленными.

Он своими глазами видел доблесть этих людей. Хотя генерал уже привык к отваге своих солдат, он не мог не восхититься этими.

Двое из них показались ему особенно смелыми.

Генерал посмотрел на сидевшего на повозке Лэй Чжунляня, который все это время оставался безразличным и держал копье. Он показался ему хорошим человеком.

Хотя в армии его методы владения копьем не пользовались популярностью, Лэй Чжунлянь мог стать прекрасным полководцем.