Царь-Север

– Козлы? – Хмельной медведь икнул, обдавая крепким перегаром. – Козлы ушли в народ. Как в огород. Они сейчас будут Слезу палёною водкой поить, чтобы русская дура маленько подобрела, присмирела.

Поправляя корону, царь-самозванец посмотрел на исполинскую Слезу, трясущуюся в железной клетке, уже скрывающейся за поворотом.

– А ведь народ просил меня когда-то… – вдруг выходя из образа «царя», сказал Егор, вспомнив о чём-то. – Ну, что же? Надо уважить народ!

15

И вскоре после этого в центре Москвы, на чердаке под облаками приглушенно – будто сучок сломался – хлопнуло оружие с глушителем, с оптическим прицелом. И по Москве пошёл переполох. В действие ввели пресловутый план «Перехват». Перехватывали, перетряхивали, прочёсывали. По проспектам и улицам замелькали милицейские машины, перекрывая въезды и выезды. Оперативные службы аэропортов – и местных, и международных – моментально оживились. Многие рейсы неожиданно стали задерживаться по каким-то странным метеоусловиям; можно было подумать, что Африку или Тайланд внезапно засыпало снегом, а в городе Норильске или Воркуте наоборот – всё растаяло со страшной силой и туда теперь можно было только приводниться. В общем, был сплошной переполох. Сыщики и просто бдительные граждане присматривались ко всем подряд, не доверяя даже собственной тени – это могла оказаться тень совсем другого человека. Мимоходом и случайно – нет худа без добра, как говорится – в Москве накрыли несколько бандитских притонов и нелегальных домов терпимости. Давно уже хотели, но лишь теперь поймали за жабры акулу фальшивомонетчиков – дипломат с поддельными долларами потянул на тридцать килограммов. И попалась вторая точно такая же крупная акула – только уже в море поганой наркоторговли. Бездонный бредень, сети, широко раскинутые по Москве и области – за очень короткое время – принесли довольно хорошую добычу. Только всё это было – не то, не то… Всё это было, так сказать, второстепенным, потому что цель была поставлена другая: изловить проклятого стрелка.

Нет, не изловили. Не смогли. Не там искали сыщики, сбившиеся с ног.

Никто не догадался обратить внимание на чудаковатого царя-самозванца, размашисто идущего по столичным улицам, где догорали остатки новогоднего праздника.

Купив мороженое, самозванец облизывал сладкого какого-то зверька на палочке и напевал под нос:

А мы с Серегою шагаем по Петровке,
По самой бровке,
Едим мороженое мы без остановки,
В тайге мороженого хрен нам подадут…

Зимняя Москва была одета мехом – с ног до головы. То там, то здесь в толпе виднелся выделаный мех песца, енота, нерпы, норки, чернобурки, береговой шиншиллы или просто крысы. И где-то здесь, в толпе раскрашенных бабенок, красовался мех того полярного песца, которого добыл охотник, в эти минуты под видом царя-савозванца идущий в самом центре Москвы.

«В Сибири, – вспоминал он, – в одном только Красноярском крае в год добывали по тридцать тысяч песца, а в общем по Советскому Союзу – около семидесяти, восьмидесяти тысяч. А сегодня? Ничуть не меньше. Если не больше. Сегодня контрабанды – черт знает, сколько!»

Заснеженные улицы были щедро посыпаны солью, и «царь» уныло рассуждал вполголоса – тундровая привычка одиноких людей:

– Карфаген с лица земли исчез при помощи соли, и Москва когда-нибудь исчезнет. Этот мегаполис обречен, в нем скопилось исчадие ада. – Зимогор посмотрел на свой наряд и хохотнул. – Я царь или не царь, стрелять его ять? Я построю себе новую столицу! Без этих козлов…

Храм Христа Спасителя неожиданно открылся взору самозванца – засверкал куполами, когда самозванец вывернул из-за угла. Новый храм, построенный на месте взорванного, заставил «царя» о чём-то глубоко задуматься.

– Слушай, – сказал он себе, – а может, всё не так-то уж и плохо? А? И зачем же я тогда… Кха-кха… Замнём для ясности…

Внизу, на земле, было тихо, а там, вверху, где сияли купола громадного Христа Спасителя, там своею жизнью жили верховые ветры – они откуда-то издалека притащили горы белых, крутогрудых облаков. Крупный снег посыпался. Густой, ершистый. Свежею стружкою снег сорил по Москве, прикрывал грязь и мусор во дворах, в тупиках, куда сворачивал степенный самозванец, чтобы несколько минут стоять в растерянности: хоть «ау!» кричи, как в тёмном лесе. В небе помрачнело – снегопад усиливался, и это не могло не радовать: сыщики вовсе потеряют следы. А может быть, они вообще ни черта не смогли обнаружить. Чукча – осторожный. Чукча – хитрый. Так, тихо рассуждая сам с собою, самозванец мимоходом выбросил облизанную палочку от мороженого. Палочка упала мимо урны. Мелочь? Э, не скажите. Преступники всегда сгорают на мелочах.

– Гражданин! – сурово сказал милиционер, оказавшийся рядом. – Сейчас же поднимите!

Самозванец дрогнул. Показалось, постовой услышал последнюю фразу – по поводу следов и сыщиков. Он засуетился, наклоняясь за проклятой палочкой. Бросил – и опять мимо урны.

– Белку в глаз стреляю! – пробормотал. – А тут…

– Что вы сказали?