Царь-Север

Прижимая руку к сердцу и – изображая благовоспитанность – самозванец отказался от выпивки. Чёрт их знает, отравят ещё. Потом приблизился к нему какой-то милый дядя в чёрно-белом смокинге, сильно пахнущем то ли французской «шанелью», то ли солдатской шинелью.

– Милейший, – улыбнулся он, демонстрируя дырку. – А что такое ЛЫ?

– Это что? – Самозванец набычился. – Экзамен, что ли?

– Помилуйте! Я просто… – Дыра в зубах закрылась. – Я первый раз попал сюда… Я раньше посещал древнейший орден этих самых… Ну, как их? Орден древних рыцарей… Их ещё называют «Избранные Коэны Вселенной». Не знаете?

– Ну, почему же? Знаю. Избранные коэны – это псевдоним издранных козлов.

Незнакомый тип с дырявыми зубами сначала насторожённо, сурово прищурился – глаза в прорезях маски почти пропали, но потом неожиданно развеселился.

– Ага! – воскликнул он. – И вы, значит, не в курсе?

– Нет, почему? Я в курсе. У меня есть лицензия на отстрел всех этих издранных козлов…

– Я не понял… – Незнакомец в ухе мезинцем покопался. – Мы на охоту, что ли, едем после заседания?

– Так точно. Пикник на зелёной лужайке. – Самозванец хотел панибратски похлопать по плечу незнакомца и вдруг…

«Это чёрт знает, что!» – холодея от ужаса, подумал Егор-самозванец; дело в том, что его рука, собравшаяся похлопать, вдруг провалилась куда-то – сквозь незнакомца, который оказался то ли фантомом, то ли…

И тут в тёмном углу несколько ударил звонкий гонг, размеренно и чётко выбивая первые такты похоронного марша – та-та-та-там! та-та-та-там! – и кто-то незримый, но повелительный провозгласил о начале заседания «Королевского Общества Закрытого ЛЫ». Общество – как понял самозванец – тут собралось по случаю своей очередной ритуальной трапезы. Дубовый стол, стоявший в полутёмном зале, мастера топорных дел соорудили наподобие помоста для казни. На помосте – огромный Земляной Пирог.

Гнусавый гулкий голос ударил по ушам. Никто не видел говорящего, но все беспрекословно подчинялись.

– Приступим, господа? – спросил гнусавый.

Все поддержали его. И зазвучала странная молитва, из которой Зимогор – как человек непосвященный – ни черта не понял. Потом наступила минута затишья, какая случается в природе перед стихийным бедствием.

– Как будем резать, господа? – осведомился гнусавый. – Как будем кроить?

– До Суздальского княжества! – сказал широкоплечий господин, поднимая сверкающую секиру.

– Крупновато! – возразили. – Всем не достанется!

– Мельче дели! – раздались голоса. – Легче будет властвовать!

– А в руки взять труднее! – заметил кто-то.

– Сэр! Ну, это ваши проблемы! – весело ответил ему некто с большими загребущими лапами, на которых были многочисленные волосыте щупальцы, мигающие перстнями и кольцами.

Вокруг стола поднялся невообразимый гул. Кто ободрял, кто спорил, кто возражал, кто вздорил. А кто-то – самый шустрый, самый деловой – уже вовсю орудовал булатными секирами на длинных рукоятках, украшенных орнаментом какого-то древнего ордена. Широкоскулые лезвия, мерцая застарелой кровью, будто ржавчиной, полосовали так и сяк, пластали сикось-накось огромный Земляной Пирог, добираясь до его сердцевины, чтобы не сказать – до сердца. И вот уже на пол посыпались золотые россыпи, а следом за ними открылись и дрогнули алмазные копи… Яркие крупицы вприпрыжку побежали и покатились по тёмным углам, среди которых особо выделялся пятый угол, самый чёрный, ведущий в другое измерение… Кто-то захмелел уже и радостно заблеял, приплясывая. Кто-то, не стесняясь, опустился на карачки, пополз под стол – искать золотую крупинку, языком подлизывать алмазную пылинку; на вощёном паркете валялись мерцающие раздавленные алмазы. Кто сказал, что алмаз – адамас – это крепкая штука? Егор смотрел и удивлялся: драгоценные камни с тихим писком, как живые, крошились под железными копытами пирующих козлов.

И снова гулкий гундосый голос разразился – то ли сверху, с горы, то ли снизу, из преисподней.

– Господа! Всем по куску досталось? Никто не в обиде?

– Всем! – ответили. – Никто.

– А этот? Новенький? – поинтересовался гундосый. – Разве он не царь?

И Зимогор с тихим ужасом понял: это о нём. Среди пирующих козлов возникло замешательство. На несколько секунд переставая резать, жевать и наслаждаться – все замерли. Все пугливо и неприязненно смотрели на новенького, с которым нужно было поделиться.

– Не х… – не выбирая выражений, проскрипел чей-то голос в углу. – Не хорошо опаздывать!

– Правильно! – вдруг подхватил Егор-самозванец. – Точность – вежливость королей.

Пирующие посмотрели на него с недоверием. С чего это он радуется? А? И нет ли здесь какого-то подвоха? Но самозванец их тут же заверил: нет, мол, нет и нет, он без претензий, коль не поспел к разделу пирога. И все облегченно вздохнули и даже с какой-то станатинской любовью посмотрели на новенького – никто своим куском делиться не хотел.

– А где Иван Петрович? – вслух подумал самозванец. – Я, пожалуй, пойду…

– Обиделись? – поинтересовался кто-то сбоку. – Не надо опаздывать.