Царь-Север

– Ты, что ли, заначку сделал там? – Анжела посмотрела вверх.

А он изумлённо уставился вниз. Смотрел – и бледнел.

Сверху, с антресолей, упала и «насмерть» разбилась бутылка вина. Глядя на свежую малиновую лужу, Егор ощутил тошноту. Заскочил в туалет. В три погибели скорчился над унитазом.

– Слава тебе, Господи, допился, – перекрестилась жена. – Смотреть уже не может на эту гадость.

– Не в этом дело, – пробормотал он, выходя из туалета и вытирая губы.

– А в чём?

– Я пока точно не знаю…

– А я так точно могу сказать! – начала Анжела, бросая тряпку, которой подтирала красную лужу вина. – Ты бы ещё куда повыше затолкал!

– Это же ты затолкала! – Егор поморщился. – Я эту гадость не пью, ты же знаешь. У меня на вино аллергия.

– Ага! У тебя только на стеклорез…

– Ну, хватит, сказал!

Анжела замолчала, потому что вспомнила: она действительно купила три или четыре бутылки хорошего молдавского к Новому году, спрятала от мужа и совсем забыла. «Но почему он так сильно переменился в лице? – удивилась Анжела. – Неужели правда такая аллергия? Нет, что-то здесь не то…»

От волнения, всё более нараставшего, Зимогора мелко потряхивало. Он прошёлся по комнате. Поглядел на часы – ровно двенадцать. Как медленно время идёт. Заставляя себя успокоиться, Егор прилег. Взял какую-то книгу – на полке в головах лежала. Нет, не лежалось. Не читалось. Он сел. Отбросил книгу. Глазами в стену уперся – зрачки расширились как будто в темноте. И вдруг он увидел – отчетливо, до мелочей – увидел потаённую дверь на руднике.

Медленно встал и начал одеваться.

– Ты куда? – Анжела смотрела настороженно. – Не вздумай пить!

– Ну, что ты? Мы с Денисом Дегтяревским договорились встретиться на руднике. Помогу ему статью нарисовать… Ты, кстати, знаешь, кто такой Никель?

Жена собирала осколки в ведро. Усмехнулась.

– Ты что? – Лёгким взмахом головы Анжела поправила волосы. – Хочешь мне устроить экзамен по химии?

– Скорей по мифологии, – задумчиво сказал Егор. – Дело в том, что Никель – это злой дух, мешающий рабочим…

Жена бросила тряпку в ведро и чуть не села на мокрый пол. Она работала в Компании «NN».

– А как же тогда понимать название наше?

– А вот как хочешь, так и понимай… – Егор оделся и пробормотал: – Я лично понимаю так, что этот самый Никель, он, падла, может мне помешать.

– Ты о чём?

Зимогор спохватился:

– Я о своем, о девичьем! – он нервно подмигнул. – Анжелка, ты домой звонила? На материк. Как там наше дитё поживает?

– Слава богу, вспомнил! – Жена вымыла руки. – А я уж думала…

– А ты не думай. У тебя для этого есть я! – Уходя, Егор заставил себя засмеяться, трогая над дверью новогоднюю игрушку – стеклянный колокольчик.

10

Больше всего на свете Зимогор не любил всякого рода начальство. За время своего житья-бытья на Крайнем Севере насмотрелся он на здешних удельных князьков, царьков и на другие важные фигуры всех рангов и мастей, а также на их прислугу с гибким позвоночником. Сегодня очень дорогого стоит талант прогибаться перед вышестоящим, галстук ему завязывать, шнурки, языком вылизывать штиблеты и кое-что еще. «Я, – говорил Зимогор, – всегда с сочувствием и состраданием относился и отношусь к любому раздувшемуся индюку-начальнику. Почему? Да потому что большинству из этих раздувшихся людей надо срочно клизму ставить, чтобы они, бедолаги, не лопнули, как мыльные пузыри».

Об этом подумал Егор, на такси подъезжая к зданию рудоуправления, обвешанному белыми многопудовыми кренделями – пурга напекла, налепила на крышу, на окна; рукава водостоков сделались похожими на толстые берёзовые стволы, ровно растущие по углам трёхэтажного управления. Эти «кренделя», «берёзы» эти, а так же сосульки, постоянно грозящие упасть на голову, здешние рабочие постоянно рубили и скалывали специальными инструментами – острыми секирами, прикреплёнными к длинным шестам. Но в эти праздничные дни все отдыхали, только пурга да северный мороз трудились, не покладая рук. Так что сегодня заходить в администрацию надо было очень осторожно – по шапке можно получить в буквальном смысле.

Покосившись на белую многопудовую гирю, прилепившуюся на козырьке рудоуправления, Зимогор осторожно взошёл на наменное крыльцо, на котором при помощи дюбелей была приколочена резиновая дорожка – чтобы начальство не поскользнулось и мозгами тут не подраскинуло.

Массивные двери из красного дуба – или из чего-то сильно похожего на красный дуб – были открыты, но эти двери вели в «предбанник», в котором находилась ещё одна дверь, поскромнее; внизу деревянная, а сверху стеклянная. Через стекло Егор увидел гладенькую палку между металлическими ручками.

«Закрылись от народа? – подумал он и отвернулся. – Дубы!»