Царь-кукла (СИ)

— Но это же, это же… — пробормотала она, не решаясь коснуться матрешки и запрокидывая голову. Ее голос отразился от толстых каменных стен и вернулся, наполненный зловещим шипеньем.

Ничего не понимая, Капралов вытянул руку с матрешкой, но Елизавета Георгиевна отшатнулась и спиной налетела на с грохотом захлопнувшуюся дверь. В то же мгновенье он почувствовал, как между ним и стоящей рядом Раисой сгущается воздух, и дернул головой в ее сторону.

— Это, это… — подхватила Раиса, дрожащим пальцем указывая на матрешку. — Пупсик, пупсик! — заверещала она громким шепотом, и Капралов испугался, что его пациентка грохнется в обморок. ­— Мой пупсик!

Он молниеносно бросил матрешку в портфель, подхватил оседающую на пол Раису и, не удержав равновесия, вместе с нею завалился на Татьяну Георгиевну, истошный вопль которой тут же заполнил словно специально созданные для раскатистого эха залы музея.

— Она просто очень эмоциональна, — начал объяснять Капралов.

Они оставили Раису на диване приходить в себя и сидели на стульях перед директорским столом в другом конце кабинета.

— Вы слышали о зеркальных нейронах? Нет? Ничего удивительного, это передовой край нейробиологии, до недавнего времени они были интересны лишь специалистам.

— У нее проблемы с головой? — прошептала Елизавета Георгиевна.

— О нет, что вы, ни в коем случае! — тоже шепотом воскликнул Капралов. — У нее проблемы отнюдь не с головой! Все дело в зеркальных нейронах. От них, как выяснилось, зависит большинство когнитивных функций: речь, социализация, сочувствие и сопереживание, анализ поведения других людей. То есть все происходящее мы с младенчества примеряем на себя, неосознанно ставим себя на место другого, имитируем чужие жесты, слова, поведение. Мы все время повторяем за другими. Вы никогда не замечали, что стоит кому-то зевнуть, как остальные тоже начинают зевать? Так что не обращайте внимания на реакцию моей подруги — она всего лишь отобразила вас.

— Значит, с ней все будет хорошо?

— С ней уже все хорошо! А вот мне интересно узнать, что вас так напугало…

— Боюсь, у меня нет такого замечательного объяснения, — с неожиданной веселостью сказала Елизавета Георгиевна. — Поэтому придется признать, что она мне действительно знакома. Не именно эта часть, — она повертела в руках матрешку, разъединила ее половинки и снова сложила, — эта немного меньше, но та, что я видела раньше, если не считать размеров, была в точности такой же.

Она несколько секунд оценивающе смотрела на куклу.

— Выглядит, будто ее отобразили с помощью ваших зеркальных нейронов: все так же, но масштаб другой. Знаете, если вас интересует мое мнение, она часть того же комплекта, скорее всего, следующая по порядку. Отличие минимальное. Даже я смогла определить его только на ощупь. Только странно…

— Что именно?

— Если они из одной матрешки, то такое сходство весьма необычно. Как правило, на отдельных куклах изображают разных персонажей или хотя бы разный рисунок. Вы сами видели на экскурсии. Какой смысл художнику рисовать одно и то же, никто не купит… В общем, не знаю, что и думать.

— Вы сказали, была другая?

— Была, да, она стояла в этом кабинете, вон там. — Она указала на полку над диваном, где сидела Раиса. — Знаете, иногда нам экспонаты отдают просто так. Что-то мы выставляем, что-то хранится в фондах, но эта к нам попала по завещанию, в котором было cказано, что мы должны ее хранить, но не имеем права выставлять. Мы понимали, что она старая, возможно, вообще одна из первых, но никаких следов найти не смогли.

— А кто был даритель?

— Ой, этого я не знаю! Какой-то бездетный товарищ, он свое имущество завещал музеям, благотворительным фондам и так далее. Если это важно, можете узнать у директора, она вернется из отпуска через три недели.

— А где она сейчас? — Капралов кивнул в направлении полки над диваном.

— В том-то все и дело! — снова округлила глаза Елизавета Георгиевна. — Я сперва решила, что вы из тех, кто ее взял, поэтому так испугалась.

— Взял?

— Ее похитили! Из этого самого кабинета!

— И вы, конечно, не знаете, ни кто это сделал, ни где она сейчас?

— Понятия не имею.

— Я-я-сно… — разочарованно протянул Капралов.

Елизавета Георгиевна снова округлила глаза.

— А вам разве не интересно, как это произошло?

— А что, как-то необычно?

— Что вы! Жуткая история! Про нее даже писали! — Она покосилась на Раису, подалась вперед и снова зашептала: — Не будем тревожить нейроны вашей впечатлительной подруги, пока она не перепугала весь музей.

Они обогнули стол и подошли к окну, наполовину отгороженному от комнаты аквариумом.