Трудно отпустить

В этот раз я целую Хантера. Это я прикусываю тату на его плече. Я прокладываю ногтями путь вниз по его телу. Скольжу рукой в его боксеры и обвожу твердый, словно скала, член. Хантер напрягается от моего прикосновения.

Мы двигаемся жадно, торопливо. Хотим побыстрее прийти к финишу и в то же время сбавить обороты.

Каждое место, к которому Хантер прикасается, которое он царапает щетиной, болит, горит и жаждет его.

Мы – смесь прикосновений и поцелуев, – спотыкаясь, направляемся к кровати. По дороге Хантер избавляется от боксеров. Пока он расстегивает мой бюстгальтер, я стягиваю трусики.

Прошлым вечером я солгала.

Когда дело касается Хантера, мне плевать на утонченность. Я забочусь только о том, как он сжимает меня в объятиях, как двигает бедрами, кусает и скользит внутри меня членом.

Мое тело вибрирует, когда он мнет мою грудь, бедра, задницу.

– Деккер, – стонет Хантер, припадая губами к соску, и я сотрясаюсь от напряжения, с которым он произносит мое имя. Сжав в кулак мои волосы, Хантер вынуждает меня запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза, когда он выпрямляется в полный рост.

Я возбуждена, и секунды, которые мы тратим впустую, пока он смотрит на меня, пока его взгляд блуждает по каждому дюйму моего тела, вызывают у меня желание протянуть руку и взять желаемое.

Я открываю припухшие от поцелуев губы, чтобы попросить уничтожить меня самым восхитительным образом, но что-то во взгляде Хантера подсказывает, что он нуждается в этом так же сильно, как я… но совсем по другим причинам.

– Повернись, – приказывает он, и я повинуюсь, затаив от предвкушения дыхание.

Положив руку мне на талию, он притягивает меня к себе так, что ягодицами я соприкасаюсь с его бедрами и ощущаю неоспоримую твердость его члена, упирающегося мне в поясницу. Свободной рукой он убирает волосы с моей шеи и царапает зубами кожу, пока вторая рука опускается между бедер.

– Мать твою, Декк. Ты… – Он прокладывает дорожку поцелуев от плеча до шеи. – Эта сладкая киска. – Коленом Хантер раздвигает мои бедра и скользит пальцами к центру. – Я собираюсь оттрахать ее. – Он раздвигает лепестки и стонет, обнаружив, какой влажной я стала из-за него. От этого стона у меня твердеют соски. – Пальцами. – Хантер прижимает их ко мне, и я содрогаюсь в предвкушении следующего прикосновения. – Языком. – Он проводит им по моей ушной раковине, пока не скользит внутрь, и я, пораженная сочетанием жесткой щетины и теплого языка, ахаю. – А потом и членом. – Рукой Хантер вставляет свое достоинство между моих ягодиц, и моя киска сжимается вокруг его пальцев.

Мое тело напряжено, потребность достигла апогея, а желание танцует мурашками по коже.

Хантер снова обхватывает мой затылок.

– Скажи, что готова. Скажи, что хочешь меня. Попроси оттрахать тебя, – рычит он мне в ухо.

Но я не произношу ни слова, потому что медленная великолепная пытка, которую он продолжает, нажимая на чувствительные точки, спрятанные между моих бедер, лишает дара речи. С новым движением его пальцев я закидываю голову ему на плечо и стону.

– Хантер. – Его имя – долгая, протяжная мольба не останавливаться и дать мне то, чего я так хочу.

– Я знаю это тело. Знаю, что тебе нужно. Ты такая мокрая, – стонет он. – Я хотел тебя с того самого момента, как увидел. А теперь наклонись.

Когда я делаю так, как было велено, у меня ускоряется пульс. Он ласкает мои бедра, прежде чем скользнуть по моей щелке, позволяя прохладному воздуху коснуться чувствительной плоти.

Хантер хмыкает, и этот гул одобрения, желания, собственничества наполняет комнату и возбуждает даже больше, чем его прикосновения.

Я в нетерпении приподнимаюсь на локтях, но вздрагиваю, когда чувствую мягкое прикосновение его языка к клитору. Он останавливается, чтобы погрузиться в мой центр, а после движется вверх по напряженному ободку мышц, пока не возвращается к тому месту, с которого начал.

Хантер намеренно медлит. Из-за этой мучительной пытки я извиваюсь и раздвигаю ноги, чтобы позволить ему овладеть той частью меня, которую он только захочет. Я принадлежу ему.

Целиком и полностью.

– Пожалуйста, – умоляю я.

Единственным ответом служит смешок, с которым Хантер отстраняется от меня. Я вскрикиваю, когда он шлепает меня по заднице.

Но, когда я слышу характерный треск упаковки, жжение и боль проходят. Хантеру требуется мгновение, прежде чем он проводит головкой члена по моей щелке.

– Святые небеса, Деккер, – стонет он, медленно входя в меня.

Чувствуя сладчайшее жжение, мои мышцы сопротивляются, пока не разогреваются, не принимают его и не напрягаются от наполненности. Теперь мой стон заполняет комнату. Я приказываю Хантеру двигаться. Я шевелю задницей, чтобы показать ему, что готова.

Обхватив мои бедра руками, Хантер входит в меня размеренными, контролируемыми толчками.

Каждый из них – медленное соблазнение нервных окончаний.

Атака моих чувств наилучшим из всех возможных способов.

Каждый толчок все больше приближает его к тому, чтобы потерять контроль.

Я чувствую, как он подходит к финишу, так же отчетливо, как чувствую приближение собственного оргазма.