Трудно быть духом

преподаватель. Он раскрыл зачѐтку, увидел оценки и улыбнулся. – Ну

вот… Я как всегда прав!

Кузьма Соколов нервничал возле аудитории целый час. Внезапно

изнутри послышался смех. Он не выдержал и приложил к двери ухо.

Потом – глаз к замочной скважине.

Преподаватель и старший прапорщик сидели за столом. Препод

наливал в стаканы коньяк. Шматко резал лимон. Обстановка стремилась

к полной непринуждѐнности. В том смысле, что оба ржали, рассказывая

анекдоты про прапорщиков…

В двери появилась изумлѐнная физиономия Соколова. Старший

прапорщик заметил Кузьму первым.

– А-а, Соколов! Заходи! Я тут Петровичу философию сдал… На

«отлично». Вот, учись! – Он гордо продемонстрировал зачѐтку.

Преподаватель весело рассмеялся:

– Твой солдат?

– Угу, – подтвердил Шматко.

Тот порылся в карманах, достал деньги и попросил:

– Слышь, Соколов… сгоняй за минералкой!.

В курилке сидели сержанты. Прохоров мрачно перекатывал

окурок носком сапога. Фома неторопливо переворачивал сигареты в

пачке фильтром вниз.

Из кустов вынырнул рядовой Евсеев. Он присел на скамейку,

закуривая за компанию, и спросил:

69

– Ну, как там Кабанов, слышали?

– Медведь в медпункте был. Говорит, нормально всѐ! Очухался,

лежит, бамбук курит…

– Так чѐ, прикидывался, что ли? – удивился Евсеев.

– Да не, реально вроде… Что-то с сосудами. Обделался от страха…

– А Колобок что? Бучу не поднял?

Сержант Прохоров лениво сплюнул:

– Да ему не до этого… Разводится.

Евсеев махнул рукой:

– Ладно, мужики!. Хрен с ними со всеми! Нужен ключ от

канцелярии!.

– Ага. А почему не от штаба? – протянул Прохоров.

– Потому что в штабе, дурында, видака нету! Видал?! – Евсеев

вынул из-за пазухи видеокассету с обнажѐнной красоткой на упаковке.

Фома встрепенулся:

– Ух ты! Порево! Откуда?

– Кривошеин из пятой роты подогрел… Теперь нужен ключ от

канцелярии. Сегодня вечером планируется крутое пати!.

Просмотр высокохудожественного произведения «Жеребцы из

Нью-Йорка» состоялся при закрытых дверях. В узком кругу. На

видеомагнитофоне майора Колобкова. Но без звука. По поводу чего

рядовой Евсеев искренне расстроился.

– Вот что он ей сейчас говорит? – сокрушѐнно бормотал он.

Фома хихикнул:

– А тебе не пофиг?

– Можно подумать, если бы звук был, мы бы тут его на всю

казарму слушали! – поддержал его Прохоров.

– Ты смотри, блин… Акробаты, ѐ-моѐ! – восхитился искусством

исполнителей младший сержант Фомин.

Евсеев пренебрежительно хмыкнул:

70

– Чѐ акробаты… Я однажды тоже так с двумя…

– Ну-ну! Опять начинается! – скептически шепнул Прохоров. –

Фома, снимай лапшу – завтра «духов» кормить будем!

– Да я серьѐзно! Вот точно так же! – обиделся Евсеев.

Фома недоверчиво подколол:

– С негритянками?.

– Не, они белые были! Реально! Не, ну я не то что расист… Просто

такие попались…

Прохоров ошеломлѐнно ткнул пальцем в экран:

– И вот так вот?!

Евсеев честно открыл рот в полном изумлении:

– Не-е… такого не было…

Капитан Зубов сидел за собственным столом. В своей родной

канцелярии. Он пытался составить план-конспект. Но писать на клочке

свободного пространства между утюгом и миксером было непросто.

Барахло майора Колобкова постоянно попадало под руку, мешая

работать. Внезапно из коридора донеслась команда дневального:

– Рота, смирно-о!

И тут же в кабинет ворвался разъярѐнный зам командира, заорав с

порота:

– Что это за рота у тебя, капитан?! Кого ты воспитываешь?

Рецидивистов?!

Зубов встал, недоумѐнно поднимая брови:

– Никак нет, товарищ майор!

Колобков подскочил к столу:

– Что сегодня ночью делали Фомин, Прохоров и Евсеев?!

– Спали, наверное… Не знаю… – растерялся от такого напора

ротный.

– А как насчѐт смотрели порнуху?! На моѐм видеомагнитофоне!.

Прямо у тебя в кабинете?!

71

– Как?

– Не знаешь, что у тебя в роте творится! !

Зубов высунул голову в коридор:

– Фомин, Прохоров!

За его спиной продолжал разоряться бешеный Колобок:

– У тебя в роте ничего оставить нельзя!. Сегодня же перевожу всѐ

в штаб! А может, у них и от штаба ключи есть?!

В канцелярию мимо его торшера протиснулись сержанты. Они

замерли на пороге. Капитан грозно уставился в их честные

физиономии:

– Что вы делали сегодня ночью?!

– Спали… – не очень убедительно буркнул сержант Прохоров.

Колобков завопил:

– Спали они! ! Шишки в кулачишки?! Письки всю ночь лимонили?!

Где кассета?!

– Какая кассета? – ненатурально удивился Фома.

– Мне что, снять отпечатки пальцев с видеомагнитофона?!

Сержанты впали в ступор, потеряв дар речи. Майор рявкнул:

– Пять нарядов вне очереди!. Дневальными!. Очки драить! !

Ротный попытался вмешаться:

– Товарищ майор, не положено… Они сержанты… Им до дембеля…

– Рядовыми на дембель пойдут! ! – завопил Колобков, выскакивая

из канцелярии…

Сержанты за компанию с рядовым Евсеевым драили туалет.

Давно забытое занятие им не нравилось. Прохоров злобно сплюнул в

недочищенный писсуар:

– Блин! Ну, чмо! Ну, мудак! Чтоб я, без двух месяцев дембель,

толчки драил! – Он покосился на замершего со щѐткой Фому. – А ты чѐ

стал?!

72