Трудно быть духом

И тут рядовой Соколов сообразил:

– А вы в общежитие позвоните! Вахтѐрша его должна была утром

видеть!.

К полудню они устали друг от друга. Лейтенант закончил писать

и развернул газету. Кузьме до смерти надоело сидеть в «обезьяннике».

Он прислонился к решѐтке:

– Товарищ лейтенант, может, ещѐ попробуете?

– Пробовал уже – занято в твоѐм общежитии! – отмахнулся тот.

– А вы ещѐ разок… пожалуйста!

– Ну, Соколов, в последний раз… – утомлѐнно вздохнул лейтенант.

Обыкновенное чудо произошло в полдень. Он дозвонился.

65

– Да-да… Шматко Олег Николаевич… Проживает?. Один?. Ага… С

Соколовым?. Вы его сегодня видели?. Да нет… Не Соколова… Шматко

видели?. Выходил?. В котором часу выходил?. В девять?.

После долгой и продолжительной беседы выяснилось, что

прапорщик жив, здоров и жутко зол. Потому что он каждые три минуты

названивает вахтѐру в поисках Соколова, мешая работать. И вообще

заочникам давно пора освободить институтское жильѐ…

Дальнейшие подробности лейтенанта не интересовали. Он

повесил трубку, начисто игнорируя жалобы из общежития.

– Ну, вот видите! – радостно воскликнул Кузьма.

– Ладно, неохота возиться с тобой, Соколов… Дуй давай! И вещи

свои забери!.

Под этот нехитрый комментарий солдат вылетел из внутренних

органов, как пробка…

Ожидание подобно смерти. В этом товарищ старший прапорщик

был абсолютно согласен с товарищем Лениным. Он ждал, курил,

звонил… Экзамен шѐл своим чередом. Рядом с широкой дорогой к

знаниям бегал Шматко. Но ступить на неѐ не решался.

Периодически двери в аудиторию распахивались. Оттуда

выползали заплаканные девушки, угрюмые юноши и счастливые

«ботаники». Олег Николаевич в ожидании Соколова изошѐл на

фекалии. Тот так и не появился…

Наконец коридор опустел. Из аудитории вышел преподаватель с

ведомостями, явно собираясь уходить. Старший прапорщик мысленно

перекрестился и ринулся в бой:

– Товарищ преподаватель, а вы… уже всѐ?. Шматко же ещѐ…

– Шматко не явился…

– Явился, – грустно сказал Олег Николаевич. – Я Шматко… Я

явился…

– Опаздываете, Шматко!

66

– Виноват, товарищ преподаватель! Больше не повторится!

– Ладно, заходите, – не очень охотно предложил тот…

Как только они скрылись за дверью, в дальнем конце коридора

появился Кузьма Соколов в форме старшего прапорщика. Он подбежал

к аудитории, заглянул внутрь, медленно закрыл дверь и обречѐнно

прислонился к стене…

Много времени на подготовку к ответу старшему прапорщику не

понадобилось. Всю концепцию своего видения философских проблем

современности он успел изложить за пять минут. После чего честно

решил не задерживать себя и людей. Шматко робко подошѐл к столу.

Он положил листок с ответами и отошѐл на шаг назад. Преподаватель

внимательно смотрелся в записи на четверть странички крупным

почерком:

– Это всѐ?

– Так точно!

– Негусто!.

– Краткость сестра таланта!

– Готовились? – с некоторым любопытством усмехнулся

преподаватель.

Старший прапорщик пошѐл ва-банк:

– Так точно, товарищ профессор!

Преподаватель заинтересовался:

– Военный?

– Да… А как вы догадались? – искренне удивился Шматко.

– Философия, молодой человек, философия… Наука обо всѐм! В

том числе и о людях. Прапорщик?

– Так точно… Старший… А как вы?. – Шматко офигел не хуже

доктора Ватсона.

67

– И здесь философия… Офицеры наши не очень-то стремятся

получить второе высшее образование…

– Да… Действительно!

Преподаватель указал на стул:

– Присаживайтесь… А скажите мне, как сейчас в войсках?.

Сколько платят?.

– Ну так… хватает… На хлеб с маслом… – осторожно поскромничал

старший прапорщик.

– На хлеб с маслом… А военнослужащему иногда мяса хочется!

Хочется?

Шматко спорить не стал:

– Так точно, хочется!

– Я вижу, человек вы неглупый, – догадался философ. – Вот

скажите мне, может ли армия защитить государство, если государство

не может защитить армию?

Прапорщик не знал, есть ли такой вопрос в билетах, поэтому

начал издалека:

– Ну… это вопрос… пожалуй… философский…

Преподаватель оживился:

– Совершенно верно, это вопрос чисто философский! Для чего

государству армия? Философы об этом не задумывались! Потому что

гражданским философам нет до армии никакого дела, а понятие

«военный философ» – абсолютный нонсенс… А я, знаете ли, задумался.

Задумался, и вот что получилось! – он выложил на стол брошюру «Для

чего государству армия?» – Сигнальный экземпляр… Берите!

Возможно, товарищ старший прапорщик ни хрена не понимал в

философии. Он даже готов был согласиться, что военный философ –

нонсенс. Если бы его не заставили объяснять смысл этой фразы… Но в

людях он разбирался безошибочно. Поэтому мгновенно открыл книгу на

первой страницу и восторженно прошептал:

– А можно автограф?.

68

– Можно и автограф… – внутренне расплываясь от счастья,

небрежно кивнул автор.

Шматко полюбовался размашистой росписью и пообещал:

– Я еѐ бойцам своим покажу… И чтобы выучили! Как устав!

– Определѐнно вы неглупый человек… – оценил его