Тролльхол

«Птичья косточка!» — Озарение приходит яркой вспышкой. Память мгновенно рисует картину, где Ян протягивает ей похожую на дудочку поделку из птичьей кости со словами: «Всегда носи ее с собой. Если тебе понадобится помощь, просто подуй в нее, и я приду». Конечно же, Рин никогда ее с собой не носила и даже хотела выбросить по пути домой, но забыла, и уже позже, обнаружив ее в кармане толстовки, переложила куда-то. Куда? Кажется, в шкаф, на нижнюю полку, где стоят коробки с обувью. Ну, отлично. Остается выбраться из башни, пойти домой и достать ее оттуда. Проще простого. Рин беззвучно смеется, встряхивая головой. Кажется, это признаки тихой истерики. А, может быть, так начинается сумасшествие?

Вот, например, сейчас Рин кажется, что на ее плечо легла чья-то рука, легкая и такая теплая… Еще кажется, что она тянет ее куда-то, не сильно, но заметно тянет. Скосив глаза, Рин смотрит на свое плечо и, само собой, не видит на нем чужих пальцев, но ощущение не проходит.

— Ладно, — говорит Рин, встает и идет, повинуясь воле руки, дотянувшейся до нее из потустороннего мира. Терять-то особенно нечего, какая разница, где умирать. К тому же в башне наверняка смерть настигнет ее быстрее, кирпичные стены так трясутся, что, того и гляди, обвалятся.

И снова ее окружает непроницаемая тьма, стиснутая по бокам каменными стенами, от которых веет сыростью и холодом. Под ногами все чаще хлюпает вода: вначале попадаются небольшие лужицы, затем они становятся обширнее и глубже, и, в конце концов, сухих участков совсем не остается. Вода полностью заливает дно подземного хода, и уровень ее с каждым шагом становится выше. Рин подбирает подол платья, но держать его в руках не получается, приходится то и дело хвататься за стены, чтобы сохранять равновесие на склизком каменном полу. Намокшая ткань тяжелеет и облепляет ноги, затрудняя движения. Тело сковывает от холода, а сердце — от сомнений: не повернуть ли назад? Но, когда Рин останавливается в замешательстве, то явственно ощущает, как бесплотные пальцы подталкивают ее в спину.

— Куда ты ведешь меня, Лилли? — Вопрос улетает в пустоту. Рин идет дальше.

Ноги ниже колен коченеют в холодной воде. Повезло еще, что вода стоячая, — в горных реках, особенно в подземных, она бывает гораздо холоднее. Ее уровень уже поднялся до середины бедра, и Рин охватывает сомнение в том, что ее ведет Лилли. Вдруг это другой, враждебный дух, желающий ей гибели? Что, если Рин идет по дну подземного озера и вот-вот провалится в бездну?

Вскоре выясняется, что подозрения были не напрасны: узкий каменный коридор круто поворачивает и выходит в просторный грот, заполненный водой и загроможденный останками старинных кораблей, похожими на скелеты динозавров, — дугообразные доски в бортах разошлись в стороны, но еще держатся на своих местах каким-то чудом. Свет, проникающий откуда-то сверху, разбавляет мрак, позволяя разглядеть открывшееся взору мрачное великолепие: парусные мачты, укутанные в саваны из спущенных парусов; корабельные носы, увенчанные деревянными головами не то змеев, не то драконов с разинутыми пастями; круглые щиты воинов, прикрепленные к бортам; просторные палубы, усеянные обломками досок, ржавыми мечами и рогатыми шлемами… Невероятно! Целое корабельное кладбище! И, судя по всему, очень древнее. Что это? Та самая потайная бухта, где со времен правления конунга Олафа покоятся корабли с сокровищами? Должно быть, их трюмы забиты сундуками с золотом!

У Рин перехватывает дыхание, и она забывает о своей главной цели — поскорее выбраться из подземелья. Возникает желание забраться в какой-нибудь трюм и проверить, есть ли там сундуки, но тут призрачная рука сжимает ее плечо, заставляя опомниться.

— Что?.. — Рин вздрагивает. — Я не знаю, куда идти дальше! — восклицает она, оглядев крепкие своды грота. Лишь в одном месте, вверху, виднеется кусочек хмурого рассветного неба, и это может означать, что там есть расщелина, но до нее не добраться. Удивительно, как сюда попали корабли? Если это бухта, то у нее должен быть выход в море! Рин внимательнее всматривается в скальный рисунок и замечает трещины, их много, но они узкие, едва ли в палец толщиной. Ее охватывает паника: кажется, что своды вот-вот рухнут. Потом она различает некоторую упорядоченность в расположении этих трещин. Так это же каменная кладка! Выход в море здесь когда-то был, но его заложили камнями, замуровав корабли внутри скалы и таким образом спрятав от посторонних. А те, кто не относился к посторонним, добирались к бухте через подземные ходы, пользуясь картой, — так говорил Юхан. Но это значит, что выход наружу отсюда есть! Только вот где же он? Неужели придется возвращаться тем же путем, который привел ее сюда? Ведь намека на другой подземный ход больше нигде не видно. Но тогда зачем Лилли направила ее в это место? Просто, чтобы Рин могла полюбоваться на эффектное зрелище? Вряд ли. Но ведь этот грот — явный тупик!

Едва эта полная отчаяния мысль возникает в голове, как под сводами грота раздается мощный всплеск, — из каменной кладки вываливается камень.