Триумф безголовых

Впрочем, мы с махади этому не удивились. Как и тому, что головорез стал на полголовы выше и поуже в плечах, хотя во мраке это не слишком бросалось в глаза. Просто мы знали, что настоящий стражник лежит усыпленный и связанный с другой стороны башни, а его место заняла Псина, отобравшая у него плащ и тюрбан.

– Закрыто на засов, – сообщила она ван Бьеру, когда он к ней присоединился. – Чтобы нам открыли, надо позвонить, только это без толку, ведь мы не знаем условного сигнала.

Она указала на веревку, что торчала из отверстия в стене и вела к подвешенному где-то в башне колокольчику.

– А если нет никакого сигнала? – предположил монах. – К чему такие сложности, если у тебя есть охрана и ворота, которые без тарана не вышибить?

Двери башни действительно походили на крепостные ворота в миниатюре. Имелось в них и смотровое оконце, располагавшееся довольно высоко, чтобы снаружи в него можно было просунуть руку и дотянуться до запоров.

– Может, ты прав, – рассудила Псина. – Но у нас все равно нет ключа. Тем более, что замок на двери вообще отсутствует.

– Ключ есть. Надо лишь вставить его в нужную скважину и грамотно повернуть, – не согласился ван Бьер. И показал Вездесущей крюк Мэнтри, который он прихватил с собой, срезав с него крепежные ремешки и оставив одну железяку. Ту, что походила на наконечник багра, только маленького.

– Решил показать эту штуку ибн Анталю и выдать себя за друга его недавнего гостя? – Псина недоуменно изогнула бровь. – Дерьмо, а не идея. Не сработает.

– Угу, – кивнул Пивной Бочонок. – Вот почему моя идея гораздо проще. Звони в звонок.

– И что сказать, когда откроется окно?

– Ничего. Главное, не лезь мне под руку.

– Ладно, валяй. Ты притащил меня на эту вечеринку, тебе и карты в руки. Но если что-то пойдет не так, я тебя больше знать не знаю. Каждый спасается сам по себе.

И Вездесущая подергала за веревку.

Из-за двери донеслось звяканье колокольчика. Долго ждать не пришлось. Едва Псина отпустила веревку, как забренчала задвижка, смотровое окошко открылось и в нем нарисовалось одутловатое лицо пожилого человека. По всей видимости – слуги, так как Псине Захрида ибн Анталя описали иначе.

– Кайрах фелад, Ади? – поинтересовался слуга, видимо, обращаясь к стражнику. – Реш хедла? Ади?

Больше он ничего не спросил. Резко просунутый внутрь крюк зацепил его сзади за шею. И притянул к двери так, что лицо слуги заткнуло собой окно, а нос и вовсе торчал снаружи. Но это была не единственная постигшая бедолагу неприятность. Во второй руке ван Бьер держал нож, чье острие уперлось в скулу жертвы в опасной близости от глаза.

– Закричишь – убью! Ты меня понял? – негромко, но убедительно пообещал кригариец, удерживая крюк с такой силой, что тот проткнул слуге кожу и вошел в плоть.

– Умоляю, сир! Не убивайте! – заскулил он, перейдя на орин и не пытаясь сопротивляться. Да кабы и пытался, что толку – это лишь причинило бы ему новую боль. – У меня две дочери и семь внуков, а их отцы пали на войне! Вот-вот родится восьмой! Не убивайте, сир, прошу! Что тогда станет с моими сиротками, ведь я нынче их единственный кормилец!

– Пощажу, если откроешь дверь! – заверил его монах, не ослабляя хватки.

– Да-да, сир! Как вам угодно! Сей момент! – и не подумал возражать слуга.

Раздался стук отпираемых засовов, но кригариец не сразу выпустил пленника. Старик получил свободу лишь после того, как Псина и Баррелий заглянули в прихожую и не обнаружили там других обитателей башни.

– Где твой хозяин и сколько еще человек в доме? – осведомился ван Бьер, убирая крюк и хватая слугу за шиворот.

– Хозяин должен быть в спальне, – сообщил пленник. – А в доме кроме него еще я, Халим и… сир, точно не скажу!

– То есть?

– Мне запрещено подниматься на последние этажи, сир! Туда, где живут гости. За ними присматривает Халим. Он и сейчас где-то там с ними.

– Что за гости?

– Молчащие люди. Человек десять или меньше. Поселились три дня назад, но когда они прибыли, меня не было в башне. Я готовлю им еду. В большом котле, на десять человек. Так приказал хозяин. Это все, что я знаю, сир, клянусь! Вы обещали меня не убивать…

– Да, обещал, – подтвердил Баррелий. А затем убрал нож в ножны и оглушил пленника, огрев его кулаком по затылку. После чего уволок его в угол прихожей и завалил ворохом какого-то тряпья. А Псина в это время снова заперла дверь и сбросила с себя ненужные отныне тюрбан и плащ.

– Вряд ли старик лгал, – заметил ван Бьер полушепотом, когда они управились с текущими делами. – Кажется, вечерок будет жаркий. И зачем только Мэнтри сдавал при входе оружие, если в башне сидят его люди и явно не с пустыми руками?

– Затем и сдавал, чтобы не вызывать лишних подозрений у врагов, что могут следить за Барж-Маджиза и знать местные порядки. Кстати, Говорящий-с-Камнями тоже утверждал, что ибн Анталя сопровождали немые телохранители, – напомнила Вездесущая. – Не удивлюсь, что он сам и выдрал им языки. Заживление такой раны – процесс муторный, но всезнаток с этим справился бы.