Триумф безголовых

– Да ты шутишь, капрал?! – оторопел хозяин. Баррелий тоже встрепенулся, а мы с Эльруной обернулись и уставились на солдат, хотя до этого старались не глядеть в их сторону.

– Ты думаешь, в городской страже принято шутить на сей счет? – Штильс нахмурился. Но желание пересказать с пылу с жару новость пересилило, и он не стал гневаться на толстяка: – Хвала Всевышнему и храмовникам – они предотвратили покушение! Но больше всех отличился паладин Гийом Кессарский. Он теперь настоящий великий герой – в одиночку зарубил всех четверых заговорщиков. И каких заговорщиков, закопай их Гном! Ни за что не угадаешь, кто они были.

– Конечно, не угадаю, – не стал спорить Хинчо. – Не с моей угадалкой играть в такие игры.

– Кригарийцы – представляешь! – Капрал стукнул ладонью по столу. – Четверо кригарийцев решили напасть на самого Вальтара Третьего! Да только ничего у них не выгорело! Потому что Гийом Кессарский встал у них на пути и… В это трудно поверить, но он выхватил меч и зарубил их всех!

Глава 16

В трактире было тепло, но меня в мгновение ока пробрал такой холод, что, казалось, я даже примерз задницей к лавке. И я, и Эльруна не мигая уставились на ван Бьера, ведь его принесенное Штильсом известие должно было ошарашить посильнее хозяина.

Надо полагать, так все и было. Однако единственное, что изменилось в монахе, это взгляд.

Услыхав о гибели братьев и чудовищном преступлении, в котором их обвинили, Баррелий опустил глаза и уставился на засаленную столешницу. Я боялся даже представить, что творится у него в мыслях и какой ценой дается ему хладнокровие. Зато я отлично знал, что будет, если оно вдруг ему изменит. И не хотел бы тогда подвернуться ван Бьеру под горячую руку.

– Но как такое стало возможно? – заговорил Хинчо, бросая на Баррелия испуганные взоры. Даже слишком испуганные. Такие, которые стражникам было трудно не заметить. – Ведь и одного кригарийца невозможно одолеть в одиночку, а сир Гийом победил сразу четверых! И зачем им вообще понадобилось убивать тетрарха?

– М-м-м… – Штильс оторвался от кружки с вином. – Спроси что-нибудь попроще. Но все, кто это видел, твердят о божественном чуде. Кригарийцы проникли в Главный храм Капитула, где в это время молился тетрарх, но на их пути встал Гийом Кессарский, на которого сей же миг снизошла господня благодать. И паладин покарал язычников освященной сталью своего меча. Одного за другим. Кто-нибудь в курсе, случалось ли подобное раньше?

– Никогда не слышал о таком, – сказал Хинчо. Он продолжал коситься на монаха, но реже. Видимо, малость успокоился, поняв, что Баррелий не намерен хвататься за меч.

– То-то и оно, – кивнул Штильс. – Истинное чудо, а иного объяснения нет.

Баррелий стиснул кулаки. Эльруна напряглась, явно чуя неладное и собираясь задать стрекоча. Я не сводил глаз с кригарийца и тоже подумывал о том, что я здесь совершенно лишний. Вот только если пигалица могла с чистой совестью бросить ван Бьера, то кем стану я, если последую ее примеру?

– К вечеру все станет ясно наверняка, – заверил хозяина капрал. – Но люди на улицах болтают, что в столице скрывается еще один кригариец. Пятый и последний оставшийся в живых. Кто-то пустил слух, что он частенько захаживает в «Охрипшую ворону», поскольку любит крепко выпить. И прозвище у него под стать: Пивная Бочка!

– Не Бочка, а Бочонок, – поправил командира один из солдат. – Небось, его потому и не было среди остальных, так как он надрался до поросячьего визга и все проспал.

– А может и нет, – добавил второй стражник. – Может, его просто не взяли в долю. Кригарийцы же наемники. И за покушение на тетрарха им, поди, заплатили целое состояние. А на четверых любую награду легче делить, чем на пятерых.

Ван Бьер наконец-то стряхнул с себя оцепенение и, достав кошель, вытряхнул из него на стол пару киферов.

– Хинчо! – окликнул Баррелий толстяка. А когда тот обернулся – опять-таки испуганно, – монах показал ему на деньги и сообщил: – Так и быть, твоя взяла, Хинчо. Вот все, что я тебе задолжал.

– Отлично, сир ван Бьер! – закивал хозяин. – Я рад, что мы с вами договорились. Раз долг уплачен, можете идти. Не смею вас больше задерживать.

Кто бы сомневался, что больше всего на свете Хинчо желал сейчас, чтобы кригариец поскорее убрался прочь.

– Об интересных вещах вы тут рассказываете, – продолжал Баррелий, вылезая из-за стола. – Пойду-ка я тоже на улицу, послушаю, о чем судачат люди. Может, за голову этого Бочонка уже награду объявили. Такую, за которую не грех своей головой рискнуть. Тем более раз уж сегодня Господь благоволит тем, кто поднимает меч на язычников.

И неторопливо пошагал к двери. Мы с Эльруной молча потопали за ним.

– А что это ты весь взмок, Хинчо? – неожиданно полюбопытствовал Штильс. – Пот с тебя прямо ручьями льется.

– Да захворал малость. Третий день то знобит, то в жар бросает. – Для убедительности толстяк пошмыгал носом. – Все в порядке, не стоит беспокоиться. Жить буду.