Тринадцатая девушка Короля

   – Как думаешь, сколько времени пройдет, пока местные холостяки додумаются, что у нас тут шесть сотен бесхозных девиц прозябает, тогда как они вынуждены либо с гитарками утешаться, либо из других стран себе жен выписывать? Молчишь? То-то и оно... А по последней переписи населения бобылей только в Красных Горах полторы сотни – и это не считая хуторов и деревенек… Я не раз уже писал королевскому секретарю, чтобы штат расширили. Что один проштрафившийся курсант – это, конечно, хорошо, но неплохо было бы прислать в Храм помощника на постоянной основе. И не одного… Да разве ж меня кто слушал?

   Старик плюнул со злости, а мне некстати вспомнилось ночное происшествие с мышиным трупом. Однобоко Или-са мыслит. Опасаться надо не только внешней осады, но и внутренних подрывных работ: поди-ка удержи шесть сотен невест взаперти, да не две седмицы, а считай, полгода… Да они у нас через месяц взвоют и сами на поиски женихов отправятся…

   Я загрустил, понимая, что из Храма нужно как можно скорее съезжать. Но куда? На постоялый двор? Так для этого золото надо, а где его взять...

   – Так а торопиться-то с оценкой силы зачем? – все же спросил я.

   – А затем, что всех мы все равно не убережем, как бы ни старались. А вот самых сильных постараемся для Его Величества сохранить. Ну, чтоб они с местными-то остолопками породу не портили.

   Я поморщился, отводя глаза в сторону. То, что Радо-са-Или говорил о девчонках как о молочных лэки или скакунах-фью с хорошей родословной, раздражало до крайности.

   – Теперь понимаешь? – старик бросил в мою сторону цепкий взгляд и тихонечко фыркнул.

   – Что? Слова мои не по вкусу пришлись?

   – Не по вкусу, – признался я.

   – А что ты предлагаешь? Позволить девкам самим выбирать? Эх, молодой ты, Кэйнаро, малек совсем. Не понимаешь ничего. Бабе если дать возможность выбора, особенно если этой бабе только пятнадцать лет стукнуло, она такого навыбирает – потом до конца жизни локти кусать будет. А вот коли за нее отец выберет, или Король, или пусть даже и жених, коли он уже в возрасте, или отец жениха…

   Или-са задумался на миг, а я, пользуясь образовавшейся паузой, попробовал было вставить слово:

   – Но ведь…

   Старик поднял вверх указательный палец и назидательным тоном закончил:

   – Крепкая семья получается не тогда, когда два детеныша решили своей жизнью жить да в отдельном доме… Из этих девок хороших жен можно воспитать, коли с умом, а коли без ума… Так не для того мы их от родных отрываем, чтобы они тут слезы проливали да на судьбу богам жалились.

   Очень хотелось возразить. Мои родители, вон, тоже не по сердцу женились, а по уму. И к чему это привело? Эх… Я мысленно махнул рукой и промолчал, понимая, что спорить со стариком бессмысленно.

   – Я с вами не во всем согласен, – на большее уровень моей дипломатичности был не способен, – но спорить не стану. Останемся каждый при своем… Или-са, вы бумаги мне оставьте, я с этим сейчас закончу, а новые вечером проанализирую. Вы лучше тестированием займитесь, если вам нетрудно. А то, если помните, у меня с тестированием еще в прошлый раз не задалось…

   Старик коротко хохотнул, вспомнив, как два года назад опрашиваемые девицы вместо того, чтобы свои магические силы показывать, ресницами хлопали да глазки мне строили, но на мое предложение согласился, отправившись в девичье крыло.

   За составлением отчета я провел чуть более трех часов. Когда же последний листок, исписанный ровным круглым почерком приемщика, перекочевал в стопку отработанного материала, я потянулся, разминая плечи.

   Увы, но среди первых пяти десятков опрошенных ни одной по-настоящему сильной мажини не оказалось. Были две девочки с очень хорошими задатками – их анкеты я отложил в сторону, – но до Королевской Академии они не дотягивали, увы.

   – Что ж, – пробормотал я, – может быть, вечером мне повезет больше. А пока, господин ворнет, на повестке дня встреча с художником и обыск в тайном убежище убитого стряпчего… И завтрак! Плотный и горячий, как обед.

   Инайя, надо отдать ей должное, кормила на славу. Женщине хватило одного короткого взгляда, чтобы определить степень моего голода. Без лишних слов она поставила передо мной миску с горячей солянкой, такой густой, что хоть ложку ставь. Положила на стол ломоть свежайшего, еще теплого хлеба, а пока я, сглатывая слюну, прицеливался, что бы зачерпнуть в ложку в первую очередь – белое мясо квочи или кусочек красной рыбы, водрузила передо мной блюдо с тушеными овощами и четырьмя видами мяса. От восторга я, кажется, даже разучился говорить: промычал что-то невнятное, но этого добрейшей Инайе хватило с лишком – она довольно улыбнулась и, пожелав мне приятного аппетита, убежала по каким-то своим делам.