Триктрак

Веселов оказался рядом с Асей, старательно ухаживая за нею весь вечер. Она смирилась, стараясь все же держать дистанцию, хотя это было не просто. Веселов что-то шептал ей на ухо, бард пел про окаянные губы, когда дверь в комнату распахнулась, и на пороге явился Лёня Акулов, тотчас встреченный восторженными воплями и стаканом вина. Именно его-то как раз и не хватало для полного комплекта к кружащейся Асиной голове, Веселову и весенней ночи. «Пусть думает всё, что ему угодно, если он вообще что-то обо мне думает», — вяло решила она, беседуя с ухажером и стараясь не смотреть на Акулова, но чувствуя на себе его взгляд. Или она это придумала, и он вовсе на неё и не смотрел? Так и оказалось, когда она решила проверить, глянув в Лёнину сторону, и наткнувшись на его затылок. Ася встряхнула головой, которая в ответ на столь небрежное обращение закружилась еще сильнее, к горлу подступила тошнота, стало трудно дышать, словно перекрыли кислород. «Меня от него уже тошнит», — почти весело подумала она, поднимаясь с кровати, на которой сидела. На пол из-под сетки с грохотом рухнула чертёжная доска, вызвав у народа очередной приступ веселья.

— Аська, ну ты и сильна!

— Сядь на место!

— Где она там?

— Да фиг с ней, так сядем.

Веселов занялся установкой доски на место, а Ася тем временем выскочила в коридор, помчалась по скрипучей лестнице на пятый этаж, в свою комнату. Здесь было тихо, сумрачно и одиноко. Она не стала включать свет, лишь отдёрнула штору, налила воды из чайника, жадно выпила, села на кровать, пытаясь справиться с головокружением. Стало немного легче, и, кажется, на сегодня праздник закончен. Она потянулась за халатом, лежащим на спинке стула, дверь распахнулась, и в проеме возник Саша Веселов, показавшийся огромным, затмив и без того тусклый свет.

— Ты почему сбежала? — спросил он, входя и закрывая за собой дверь.

— Устала и мне нехорошо, — ответила она, вскакивая. — Ты… ты зачем?

— Что зачем? — спросил он, подходя к ней, нависнув, как башенный кран над строящимся зданием.

— Я бы хотел тебя поцеловать… — он не подумал узнать, чего бы хотела она, крепко обхватил, его красное разгоряченное лицо надвинулось и стало слишком близким — она не успела отшатнуться, не смогла оттолкнуть его, запыхтела, сопротивляясь.

— Да ты что, ты что, я ж тебя люблю, ты такая хорошая девочка, — бормотал он, дышал горячо и пьяно.

— Отпусти, отпусти, — прошипела она, упираясь руками в его грудь. — Я закричу, отпусти.

— А вот не отпущу, и кричать ты не будешь, зачем кричать, всё будет очень хорошо, — пыхтел он ей в ухо и, пытаясь подхватить на руки, укладывал на кровать.

— Нет, нет! — в отчаянии закричала Ася, молотя его руками по спине. Ей стало страшно, страшно, как в детстве, когда она попала в прилив, отправившись с подругами гулять по обнажившемуся песчаному дну морского залива — они так увлеклись, что не заметили, как поднимающаяся на глазах вода бурлящей полосой отрезает их от берега — ощущение отчаяния и ужаса, и нет никакого спасения. Спастись, вырваться любой ценой, и она собралась кусаться, с отвращением глядя на качающуюся перед глазами выбритую щеку, в которую надо вцепиться зубами.

— Ты не находишь, что девушка тебя не хочет? — вдруг странно четко и знакомо прозвучал голос, откуда-то извне, из свободы, перекрытой Веселовым. Объятия ослабли, Веселов повернулся на голос, Ася вырвалась и попыталась сесть, поправляя растерзанную блузку и замерла, увидев стоящего перед ними Акулова. Да, это был его голос и его вопрос.

— Какого… ты тут делаешь? — прорычал Веселов, вставая. — Мы здесь без тебя разберёмся.

— Не разберётесь… — вымолвил Лёня. — Оставь её!

Ася была готова провалиться сквозь кровать, чертежную доску под ней и все полы, и потолки до подвального этажа.

— Лёня… — прошептала она, потеряв голос.

— Пошёл отсюда… — наступал на Акулова Веселов, не обращая внимания на Асю, словно её не было в комнате.

— Девушка не хочет, чтобы я уходил, — ответил тот.

— Это у девушки надо спросить, что она хочет…

— Вот и спросим!

— Я тебя урою…

— Попробуй…

Они стояли друг напротив друга, перекидываясь словами, как два бойцовских петуха разной весовой категории: Веселов — тяжелый вес, Лёня — скорее легкий, чем средний.

— Ребята, перестаньте! — простонала Ася, но вряд ли кто-то из двоих её услышал.

Веселов толкнул Акулова в плечо, тот пошатнулся, но устоял, достав кулаком плечо противника. Тот ответил прямым хуком Акулову в лицо, Лёня отлетел к дверям, изрядно ударившись спиной, вскочил, рванул навстречу Веселову с ответным свингом или хуком, но не достал, получив ещё один удар.

— Прекратите! — кричала Ася уже во весь голос.